надеясь выспаться перед ночной работой.
У Максимилиана не было ответа на этот вопрос, но он чувствовал, что вскоре отыщет его. Каждую ночь с тех пор, как они обзавелись фотоаппаратами, он лазал по крышам, отмеряя очень большие расстояния, и маршруты, которыми он передвигался, странным образом были знакомы ему. В первую ночь он обнаружил на вершине холма в городском парке высокий шест. Следующей ночью нашел еще два таких же шеста, которые вместе с первым образовывали идеальный равносторонний треугольник. Утром он спросил Убийцу о предназначении этих шестов.
— Это наблюдательные башни или что-то в этом роде, — пожав плечами, ответил тот. — Ходят невероятные истории о каком-то генерале фань куэй из тайпинов, который летал между этими шестами на веревках.
Следующей ночью Максимилиан снова вышел на улицу. Держась в тени, он направился к самому западному из шестов. Подойдя к нему, Максимилиан дотронулся до шеста и почувствовал необъяснимый трепет. Какая-то странная вибрация передалась через руку прямо в сердце. Опустив взгляд, Максимилиан увидел, что его руки сжаты в кулаки, а во рту он ощутил вкус крови. Он был готов к драке. Нет — жаждал драки! Подраться было не с кем. Максимилиан попятился от шеста и наткнулся каблуками на кромку тротуара. Повернувшись, он посмотрел на нее, потом пнул кромку ногой. Послышался отчетливый звук, означавший, что внизу — пустота. А потом он ощутил запах. Пахло маслом.
Еще две ночи ушло у него на то, чтобы найти вход диаметром в полфута в боковой стенке придорожной сточной канавы, и одна — на то, чтобы расширить его. Максимилиан забрался внутрь и пополз вперед. Подземный лаз вел прямо ко второму высокому шесту, а оттуда — к третьему.
Но запах масла исчез.
Максимилиан, не торопясь, вернулся к первому шесту и громко рассмеялся. Если только здесь не было какого-то насоса, жидкость — что бы это ни было — должна была течь по подземному каналу под воздействием естественной силы тяжести. Значит, остается лишь найти самую высокую точку на пересечении воображаемого треугольника, который образуют шесты, и копать.
Целая ночь потребовалась Максимилиану, чтобы найти нужное место, и еще три ночи он копал. В итоге он все же нашел источник масляного запаха — огромный резервуар, наполненный маслом. Густую жидкость в нем удерживала простая деревянная заслонка, которую можно было легко сбить камнем. Подходящий булыжник нашелся тут же — он удобно лежал, словно нарочно положенный под правую руку и дожидающийся своего часа.
Цзяо Мин спряталась в здании, где раньше помещался буддистский храм. Пожилая супружеская пара, оставшаяся, чтобы присматривать за домом, пожалела ее и изо всех сил пыталась помочь. Но рана девушки воспалилась, и не прекращающийся жар грозил отобрать у нее ребенка.
В поддень следующего дня Максимилиан и Убийца сидели напротив друг друга, а на столе между ними стояло блюдо с холодным рисом. Юноша рассказал о найденном им резервуаре с маслом.
— И как ты собираешься использовать свою находку?
Максимилиан задумался: «Драконы Комодо контролируют улицы Небесной столицы. Что может напугать дракона?» И тут же понял: огонь.
«Но еще сильнее, чем огонь, — благочестие», — прозвучал в его мозгу смеющийся голос.
— Ты не можешь продолжать действовать так же, как действовал раньше, — заговорил Максимилиан. — Помощь не придет, это очевидно, и вскоре китайцы, которые знают о нашем местонахождении, выдадут нас японцам. Спасая своих жен от насилия, а детей от кипящего котла, они выстроятся в очередь, чтобы сдать нас. Ты ведь сам знаешь это.
Убийца кивнул и взял пригоршню риса.
— Так ты поможешь мне использовать масло, чтобы устроить убежище?
Убийца молчал добрых десять минут, а потом снова кивнул и протянул юноше правую руку, на которой не хватало двух пальцев. Максимилиан пожал протянутую руку, и мужчины посмотрели друг другу в глаза.
— Вот и хорошо, — сказал Максимилиан. — А теперь, может, настало время, чтобы ты назвал мне свое настоящее имя?
Убийца снова надолго задумался, а потом, к удивлению Максимилиана, проговорил:
— Лоа Вэй Фэнь. Теперь меня зовут Лоа Вэй Фэнь.
Цзяо Мин с трудом добралась до берега великой реки, разбросала ветки, которыми была прикрыта лодка, и столкнула ее в быстрые воды Янцзы. Стоя на корме утлого суденышка, она вдруг почувствовала, как по ногам течет что-то горячее, и, опустив глаза, увидела, что ее шаровары и халат насквозь промокли.
— Воды отошли… — только и смогла пробормотать она, шагнула вперед и, едва не разбив голову о планшир, упала на мокрые доски днища. Так она и лежала, когда новая жизнь внутри нее стала выбираться к свету.
Цзяо снился странный сон. Она находилась на огромной городской площади. Таких больших площадей она отродясь не видела. Там было много людей — молодых, ровесников ее и Чэня. Они громко пели и что-то выкрикивали. А еще там находился ее ребенок, но не такой, каким он был сейчас, в ее чреве, а такой, каким станет, когда вырастет. Он стоял совершенно один перед огромным японским танком. Нет, не перед японским. Перед китайским танком. Он просто стоял с цветком в руке. И тут вся колонна китайских танков, словно уткнувшись в невидимую стену, остановилась.
Течение несло лодку, разворачивало ее, крутило в водоворотах, било о камни. Речной бог направлял лодку вниз по реке, туда, где на берегу стоял дом, в котором нашли укрытие члены Гильдии убийц, приехавшие в Нанкин, древнюю столицу Поднебесной.
Вернувшись после долгой ночи убийств, члены Гильдии отправились на реку, чтобы смыть запекшуюся кровь, и увидели, как из утренней дымки, стелившейся по воде, медленно выплыла лодка, словно плетеная корзина с подкидышем. Двое убийц бросились в холодную воду, подплыли к лодке с разных сторон и, взобравшись в нее одновременно, обнаружили на мокрых досках днища Цзяо Мин. Через минуту девушка была уложена на свободный матрас в доме-убежище, и Лоа Вэй Фэнь знаком подозвал Максимилиана.
Девушка была еще жива, но дышала с трудом, а кожа ее приобрела мертвенно-бледный оттенок.
— Она в шоке, — констатировал он, — и вдобавок истощена.
— И беременна, — добавил Лоа Вэй Фэнь.
— Что? — Максимилиан откинул полу халата Цзяо Мин. — Господи, помоги! — пробормотал он, разрезал окровавленный рукав и увидел большую рану на плече девушки.
Рана источала отвратительный запах протухшего сыра, а синюшный цвет, расползавшийся от раны во все стороны, красноречиво свидетельствовал о том, что заражение уже перекинулось на все тело.
— Ну? — спросил Лоа Вэй Фэнь.
Максимилиан потряс головой. Он не был врачом и имел довольно туманное представление о том, как оказывать первую помощь. Кроме того, у них не было ни бинтов, ни принадлежностей для накладывания швов, ни даже простейшего скальпеля. И тут он увидел, как живот девушки колышется и меняет форму.
— Ребенок жив! — воскликнул Максимилиан.
Лоа Вэй Фэнь принялся ощупывать круглый живот Цзяо Мин. Его пальцы словно ползли по нему. Наконец, добравшись до верхней его части, Лоа Вэй Фэнь сказал:
— Вот — головка. Ребенок не перевернулся.
Максимилиан положил руку на живот беременной и попытался нащупать то, что нашел Лоа Вэй Фэнь.
— Ты уверен?
Лоа Вэй Фэнь кивнул, и по его лицу впервые за то время, сколько знал его Максимилиан, промелькнуло нечто такое, что можно было принять за страх. Он достал клинок свальто и протянул его
