Цзян кивнула.
«И ни у кого из них нет трех дочерей, — думала она. — Китайских девушек, которые носят западное платье и которым не бинтовали ноги».
— Но почему бы не поддержать и их? — спросил Резчик. — Ведь тогда у нас будет на три шанса больше.
С этим согласились все, произнося при этом неизменные прописные истины о том, что не следует класть все яйца в одну корзину, прятать все деньги в один тайник и так далее. Все присутствующие понимали: приближается решающий час.
— На сей раз, — начал первым Конфуцианец, — нашим главным кандидатом является Ту Юэсэнь. — Он осекся, поймав себя на том, что вновь заговорил «учительским тоном», который так ненавидела Цзян. — Возможно, лучший способ помочь бандиту Ту — это сделать его союзником кого-то из фань куэй. Как по- вашему, можно ли заставить какую-нибудь семью фань куэй поддержать Ту в борьбе против других заморских дьяволов? Фань куэй ненавидят друг друга даже больше, чем нас. Не исключено, что мы сумеем воспользоваться этим, чтобы натравить их друг на друга.
Цзян согласно кивнула. Предложение было неплохим.
— Кто среди вас сможет подобраться к бандиту Ту?
— Думаю, я смогу, — проговорил Резчик. — Время от времени он дает мне кое-какие заказы.
— Хорошо, — сказала Цзян, — но будь осторожен, Резчик, это очень опасный человек.
— Однако, прежде чем ты поговоришь с Ту, мы должны решить, к какому из торговых домов фань куэй мы имеем доступ, — констатировал Конфуцианец.
— Я веду дела и с Врассунами, — к удивлению остальных, сообщил Резчик. — За особо ценные произведения они платят хорошие деньги.
— Прекрасно, — подвела итог Цзян. — Тогда сведи их вместе, и это станет началом нашей новой миссии.
В прошлом представители семей Цзян и Убийца часто выступали вместе в театральных представлениях. Им обоим была хорошо известна история о том, как изначального Лоа Вэй Фэня ввели в оперную труппу Сказительницы. Поэтому Цзян не удивилась, проснувшись от деликатного стука в окно ее спальни, расположенной на третьем этаже.
Она встала и открыла окно. Убийца, каким-то невообразимым образом висевший на внешней стене дома, скользнул в комнату Цзян с такой же легкостью, с какой обычный человек встает со стула.
Они не стали терять времени на такие пустяки, как чаепитие по поводу встречи, а сразу перешли к делу.
— Предложенное Резчиком знакомство Ту с Врассунами — хорошее начало, но это всего лишь начало.
— Верно, — согласился Убийца. — Если мы хотим подобраться к бандиту Ту как можно ближе, нам необходимо завоевать его доверие. Другого способа контролировать такого человека, как Ту Юэсэнь, не существует.
— Я уже довольно близка к нему, — сказала Цзян, и в ее голосе прозвучала странная гордость.
— Лежа на одной подушке, можно находиться близко к человеку, но не к его сердцу, — ответил Лоа Вэй Фэнь, — а сердце Ту Юэсэня — в том деле, которому он себя посвятил. Я намерен подобраться к нему именно через это.
— В спальне мужчины говорят о таких вещах, о которых они даже не заикнутся в любом другом месте. Ту желает отомстить фань куэй и считает, что наилучший способ сделать это — одержать верх в торговле опием. Я поддержу его в этой мысли.
Лоа Вэй Фэнь кивнул в знак согласия. Впрочем, с этим согласился бы любой из живущих в Шанхае. И тут Цзян шокировала Убийцу.
— Я внушу ему мысль о том, — сказала она, — что единственный способ занять место в опийном бизнесе — это напасть на один из больших кораблей фань куэй.
Лоа Вэй Фэнь буквально оторопел. Еще никто и никогда не нападал на торговые корабли Британской восточно-индийской компании.
— Но каким образом?
— Это уж мое дело. А твое заключается в том, чтобы быть наготове. Следовать за ним — и в тот момент, когда он нападет на корабль, стать для него незаменимым помощником. Такой человек, как Ту Юэсэнь, подпустит к себе такого человека, как ты, лишь в одном случае: если опасность непомерно велика, а ставки — огромны. Он не дурак, а ты явно не похож на заурядного бандита. Мы можем рассчитывать, что Ту примет тебя лишь в том случае, если будет сбит с толку и пребывать в отчаянии. А нам нужно одно — чтобы он принял тебя, Лоа Вэй Фэня, в качестве Красного Шеста клана тонгов, входящего в «Праведную руку».
«Так же, как Сказительница приняла моего тезку», — подумал он.
К утру они закончили обсуждение последних деталей плана по приручению бандита Ту.
— Не хочешь ли поделиться со мной остальными планами? — спросил Лоа Вэй Фэнь.
— Почему ты думаешь, что у меня есть еще какие-то планы?
Она не успела закончить фразу, а Лоа Вэй Фэнь уже недоверчиво качал головой.
— Опасно недооценивать главу Гильдии убийц, — с улыбкой произнес он.
— Ты прав, Лоа Вэй Фэнь. — Цзян смущенно потупилась и кивнула. — Каждый из нас использует собственное оружие: ты — свои навыки, я — хитрость, свою и моих дочерей. — Она подняла глаза на сильного мужчину и спросила: — Чаю?
— Будь так добра, — склонил он голову.
Глава десятая
ИГРА В ПЛОТ
Красные Шесты бандита Ту и он сам сидели вокруг большого круглого стола в частной столовой Цзян. Они разразились восторженными воплями, когда младшая дочь мадам, Инь Бао, скинула маленькую вышитую шелком туфельку и продемонстрировала крохотную, не больше трех дюймов длиной, ножку, свой «золотой лотос». Молодая куртизанка поставила туфельку в центр стола, а затем поместила в нее высокий и тонкий бокал с шампанским.
— Не хотят ли джентльмены сыграть в плот? — с очаровательной невинностью спросила она.
В ответ раздался хор одобрительных выкриков. Через несколько секунд бандиты уже скандировали:
— Плот! Плот! Плот!
Инь Бао присела, и ее обнаженная ножка исчезла под юбками. С улыбкой скромницы, она сунула руки под юбки и через несколько мгновений достала оттуда вторую туфельку. Держа ее за шелковые ленты, она принялась крутить туфельку над головой. Затем выпрямилась и поставила туфельку в большую стеклянную чашу, стоявшую рядом. По ее губам скользнула улыбка соблазнительницы.
— Значит, вы хотите поиграть в плот, верно? — вновь спросила она.
Мужчины не могли отвести глаз от ее босых ног. Инь Бао позволила им поглазеть несколько секунд, потом снова присела, скрыв предмет их вожделений под юбками. Та быстрота и легкость, с которой она перешла от образа смущенной девственницы, удивленной самим фактом того, что у нее есть «золотые лотосы», к образу опытной куртизанки, открыто бросающей мужчинам вызов, демонстрируя им свои чувственные ноги, была одной из причин той славы, которую она снискала себе в мире ночных бабочек Шанхая. Остальной частью своей славы младшая дочь Цзян была обязана удивительному искусству больших пальцев ног, которые творили чудеса, когда два ее «золотых лотоса» обхватывали «нефритовое копье» мужчины.
