Стихотворения. 1937-1944

Под синий шелест грустных тополей
Тянулись к югу журавли ключами.
Шагала тихо осень по земле,
Как мать,
                      полна и скорби и печали.
За рыжий перевал, за дальний склон,
Ушел оратай бороздой за плугом,
И перезревших трав медовый сон
Плел кружева свои над лугом.
Уже на небосклоне голубом
Заката отсветы ложились ржаво.
А ты меня
Задумчивым селом
В миры неведомые провожала.

1942

Перевод Ю. Денисова

«Уж кто-то солнце погасил…»

Уж кто-то солнце погасил
И звезды выманил, а вскоре
На ниве замер звон косы
И ночь нахлынула, как море.
Уже село объято сном —
Ему вставать на зорьке рано,
Один лишь ветер под окном
Блуждает спьяна…
Как тень,
                    до третьих петухов
За мной стоишь ты где-то рядом
И мне незримым карим взглядом
Читаешь строки грустных строф.

1942

Перевод Ю. Денисова

ВСТРЕЧА

Склонилася туча над речкою синей,
Донецкая в небо уперлась дорога.
«Куда поспешаешь,
                                    расхристанный сын мой?
Зайди к старику,
                                посидим у порога.
Скажи мне — не бойся,
                                         никто не почует
Как долго осталось терпеть
                                                  эти муки?
Сыны мои тоже — все трое —
                                                         воюют,
А мне отрубили по локоть руки.
За то, что заставил я чуткие струны
Припомнить былое,
                                      забытое нами,
За то, что таких же,
                                              горячих и юных,
Как ты, я покликал на битву
                                                        с врагами.
Идешь? Ну иди. Дай-то бог
                                                тебе силы.
Вся кривда за ними,
                                    вся правда за нами.
Коль руки не вырастут —
                                        вырастут крылья,
И нас окрестят наши внуки —
                                                      орлами».

По дороге Ростов — Донецк,

1942

Перевод Л. Смирнова

«Тяжка дорога и сурова…»

Тяжка дорога и сурова,
Но перед нею я не струшу.
Мильоны лет бренчат оковы,
В которых разум держит душу.
Я брякну цепью вековой
О стены страха и безвестья
И подниму над головой
Свои расхристанные песни.
Гудят мосты, бушует речь,