опыт. Но пока дело шло с трудом, ему не хватало необходимых знаний. А учиться на собственных ошибках Виктор не мог – его вряд ли хватило бы надолго. Правда, кое-что Куликов все же исправил в записях Торпеды: часть ловушек появлялись не из глубин Медузы, а, наоборот, с границы Периметра. Их было мало, но они представляли опасность тем, что двигались вразрез со схемой Торпеды, время от времени заполняя «окна безопасности». Видимо, жертвой такой вот ловушки и стал друг Виктора, понадеявшийся на точность математических расчетов. А Виктор уяснил, что внутри Периметра нельзя быть уверенным ни в чем, пусть это даже и сверхновые приборы Института, которые якобы «видят» ловушки издалека и сканируют их. Куликов видел, как раскидала такую самоуверенную группу аномалия «качели», размазывая тела ученых по стенам окрестных домов.
Вообще, за эти несколько месяцев Виктор навидался всякого. Видел схватку личинки «клеща» с тремя «цеппелинами» на развалинах больницы. Видел, как две твари, похожие на уже знакомых по давнему ночному бою собак, тащили своими крючковатыми хоботами безвольную обманку в подвал старого дома. Несколько раз, правда издалека, наблюдал за работой армейского спецназа, зачищающего подходы к Периметру от тварей. «Псы» работали деловито и без суеты, показывая высший пилотаж командного взаимодействия, словно хорошо отлаженный механизм.
Был Виктор и на территории заброшенного корпуса НИИ, который находился совсем рядом с «квадратом А». От этого посещения воспоминания остались самые неприятные, Куликова несколько ночей колотило от ужаса. Из головы потом никак не могла уйти яркая и красочная картина: медленно, словно нехотя, крутящиеся в воздухе полусгнившие трупы людей в истлевших белых халатах. И странные отростки, торчащие из тел. Трупами буквально кишел одичавший институтский парк, словно воздушными шариками на праздник. А из глубины парка доносился многоголосый речитатив, не раз уже слышанный инсайдером в Медузе. Существ, издающих эти звуки, Виктор до сих пор не видел.
Это был единственный случай, когда Куликов не выполнил заказ. Задания ему приносил Седой, с которым они виделись раз в две недели. Это были просьбы об исследовании местности или о добыче определенного артефакта. Седой каким-то образом вышел на контрабандистов из Столицы, которые по бросовым ценам скупали информацию и добычу. Заработков хватало на то, чтобы прокормить Седого и обеспечить существование в Медузе Виктора. Конечно, приходилось идти на риск, но аппетиты у контрабандистов были невысокие, заказы, за исключением некоторых, были довольно легко выполнимыми.
Про судьбу Борхеса Виктор у Седого не спрашивал.
Кот дошел до перекрестка, огляделся. Несмотря на полуночное время, на улице было светло от ярких звезд. Бледный свет окрашивал город в одинаковые пасмурные тона, контрастом выделяя чернильные тени по углам и подворотням. Окружающая тишина завораживала, не хотелось нарушать ее стуком ребристых подошв тяжелых ботинок по асфальту.
Боковым зрением инсайдер уловил какое-то движение слева, на земле. Присмотревшись, увидел, как пузырится большая лужа у тротуара. Все ясно, «желтый гнус» появился, дорога в сторону центра перекрыта по крайней мере до утра.
Куликов закинул на плечо сползший ремень винтовки, двинулся прямо, как слепец, стуча по камням впереди себя палкой.
Дорога вывела его к ручью, стиснутому в каменных объятиях заградительных плит. Когда-то, когда Виктор был еще совсем маленьким, здесь прокладывала русло небольшая речушка, вливаясь в большой полновесный поток, поделивший Город на два берега. Но потом понадобился прямой путь из центра к окраинам, и речушку загнали в трубы, построив поверху автодорогу. Речушка обмелела, а потом и вовсе превратилась в нечто грязное, воняющее тиной и помоями.
Зная по опыту, что к влажным местам, а особенно к рекам, в Медузе приближаться не следует, Виктор свернул направо, пошел параллельно тухлой городской вене, прозрачную кровь которой испоганили люди.
Несмотря на прошедшее время, речушка так и не обзавелась никакой флорой, кроме стоящего плотной стеной берегового камыша. Даже дикорастущие кусты отказывались селиться рядом с ней.
Инсайдер шагал по брусчатой дорожке, по границе реденького яблочного парка, вслушиваясь в шум ветра в ветвях деревьев. Ветер иногда приносил странные запахи и звуки, разносящиеся над Медузой. Форма их, правда, была несколько искажена, но давала хотя бы общее понятие о том, что творится вокруг. Так, например, резкий кислый запах говорил о том, что где-то неподалеку находится «гнойник» – спрятанная под землей ловушка с желтоватой студнеобразной субстанцией в несколько метров радиусом. В Городе эта ловушка не встречалась, так как ей нужна была мягкая земля, а не покрытый асфальтом и утоптанный тысячей ног грунт. Виктор как-то чуть не ухнул в такую яму-капкан, помог шест, обрушивший земляной покров аномалии. Действие этой гадости на организм Куликов не знал, но вида ботинка с оторванной подошвой на поверхности «гнойника» хватило, чтобы понять: ничего хорошего ждать не придется.
А вот крик, похожий на долгий звук «ы», предупреждал, что на ночную охоту вышли «слоники», те самые чудовищные собаки с кишкой-хоботом. Сами ли они подавали этот клич, или кто еще, Виктор не знал, но убеждался в верности своего предположения. Причем, практически все приходилось выяснять опытным путем, что ставило Куликова в один ряд с первым испытателем парашюта. В очередной раз отстреливаясь от вынырнувших из мрака «слоников», Куликов навсегда дал себе зарок не игнорировать звучание Медузы. Здесь не было ненужных звуков, к которым так привыкло ухо любого горожанина. Здесь все звуки были отражением либо чьей-то жизни, либо чьей-то смерти.
Камыши зашуршали друг о друга жесткими стеблями, ломаясь. Что-то шлепнуло по воде, словно неумелый пловец ладонями. Куликов замер на месте, поднимая винтовку.
Чудовищ, живущих в воде, он никогда не встречал, но это вовсе не означало, что их не было. Просто Кот старался держаться от таких мест как можно дальше, обходя их, по возможности, стороной. Ему хватило одного вида передвигающихся со скоростью молнии «клещей», чтобы уяснить эту простую истину.
«Клещи» оказались намного меньше, чем он себе представлял, величиной с крупную дыню-»торпеду». Куликов смог рассмотреть продолговатое серое тельце, три пары длинных толчковых ног и четыре крестообразных жвала. Передвигались эти бестии, словно блохи, гигантскими и очень быстрыми прыжками, но могли и ползать по узким трубам. Обычно «клещи» сидят в засаде по несколько дней, поджидая любой движущийся объект, а потом точным прыжком, от которого не увернулся бы и профессиональный боксер, впиваются в тело жертвы. В прошлый раз такая участь постигла какое-то новое, невиданное ранее существо, которое довольно шустро бежало по выщербленному асфальту, перебирая сотней коротких ножек. Собственно, от него Виктор и прятался, еще издалека разглядев неприятного вида массивную челюсть необычной твари. Поэтому появление пяти размытых в движении «клещей» стало для него не меньшим потрясением, чем для самой жертвы нападения.
О водоемах также ходило много баек. Самая известная повествовала о незадачливом проходце, который сгинул в районе институтских озер. Причем два его товарища клялись в том, что ничего не видели и не слышали. Просто был человек и пропал. Словно языком слизнуло. А может, что-то и слизнуло, кто его знает. Лишь рябь по озеру прошла, да откуда-то из-под воды раздался приглушенный Зов.
Шум в камышах затих. Невозможно было понять, ушла ли тварь или затаилась, готовясь к броску. Виктор не стал рисковать, медленно отступил назад, не спуская глаз с темной стены тростника. Потом, как можно бесшумнее повернулся и, оглядываясь, пошел обратно, откуда пришел.
В Медузе никогда нельзя сказать, какой дорогой пойдешь. Бывало и такое, что приходилось возвращаться в одно и то же место, испробовав несколько направлений. Слава богу, еще никогда Куликова не загоняли в тупик, всегда находилась какая-нибудь лазейка, путь для отступления. Виктор уже привык, что путь до дома, который, по-хорошему, занял бы минут десять, мог обернуться многими часами изнурительных переходов. Поэтому инсайдер старался передвигаться днем, когда опасность была чуть меньшей, чем ночью. В темное же время суток он в основном отсиживался где-нибудь, не смыкая усталых глаз. Отсыпался потом, дома.
Но сегодня он должен был вернуться в здание школы, где его обещал ждать Седой.
Виктор сделал крюк по пустым улицам Города, оглашая окрестности деревянным стуком ветки. Медуза смотрела на одинокого инсайдера, упорно продвигающегося домой. Виктор иногда чувствовал этот взгляд, словно невидимый снайпер изучал его в оптический прицел, поглаживая спусковой крючок. Куликов даже
