отобрано в любое время, если найдутся другие рабочие, сделавшие больше. Однако, мне пришлось видеть работу стахановцев и она оказалась очень скверной. Ее пришлось переделать. Но из-за этого разгорелся горячий спор, между коммунистической и технической администрацией строительства. Я стал па защиту русского инженера. Нельзя рабочих поощрять делать брак»…
Раздается звонок и в комнату входит оживленная и румяная Зеркалова. Она вносит с собой запах весенней ночи, игриво ладонями закрывает глаза Мак Рэду, спрашивая:
— Угадай, кто это?
— Прекраснейшая в мире! — отвечает инженер, обнимая и усаживая себе на колена супругу.
— Чем занимается мой благоверный? — спрашивает она, глядя на закрытую рукопись. — Я у тебя никогда не видела этой книги! Интересно?
— Это мой дневник, Анна, — отвечает Мак Рэд, отодвигая рукопись.
— Неужели ты не доверяешь мне, как другу?
— Бывают вещи, которые до поры до времени должны принадлежать одному. Здесь мои еще не вполне выношенные и не оформленные мысли и наблюдения. Придет время и они окончательно созреют. Я критически их взвешу, оценю, произведу селекцию, как терпеливый садовод, выращивающий семена редкостного растения…
— Однако ты даже садовод… — иронизирует Зеркалова. — Что за диковинное растение взращивает мой милый?
— Видишь ли, Анна, между утопическим коммунизмом, которым я так увлекся на моей родине и применением учения Маркса на практике, я замечаю разницу, которая с каждый, днем становится все более и более разительной.
— В чем именно? — нахмурившись спрашивает Анна.
— Я присматриваюсь к быту советских людей и у меня создается впечатление, что их примитивная и тяжелая жизнь оставляет желать много лучшего. Они переносят материальные лишения, живут в скверных бытовых условиях. Кроме того, мне кажется, что очень многие советские люди смертельно устали и напуганы чем-то потрясающим… Помоги, Анна, мне разобраться в этом!…
— Ты не стойкий коммунист! В тебе заговорило мелкобуржуазное прошлое, та среда в которой ты вырос… — укоризненно качает головой Зеркалова. — Но ничего , Я тебе помогу… С сегодняшнего дня мы ежедневно будем заниматься историей ВКП(б). Я достала учебник на английском языке.
— Хорошо, Анна! — соглашается Мак Рэд.
— А пока, покажи, что ты там написал…
— Нет, нет, Анна. Я не делаю тайны из своего дневника, но… придет время и я покажу тебе его…
Гримаса демона мелькает на лице Зеркаловой. Она, рассердившись, подымается и уходит.
29. Слоны, рождающиеся из мух
«Хорошо когда работа есть» — раздается песенка в зарешеченном кабинете.
— Работы много, товарищ Арбузов, — самодовольно произносит он, — и мы, сталинские чекисты, призваны уничтожить сорную траву на нашей социалистической ниве. На стройке уже арестована тысяча разных последышей и контрреволюционеров.
Арбузов прислушивается к стуку. Пришедшая женщина передает корзину изорванных клочков мелкоисписанной бумаги.
Чекист, высыпав бумажки на пол, сортирует их, подклеивая прозрачной лентой изорванные черновики и бережно складывает их в толстую папку с надписью:
«СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
Дело № ИН-А — 3308.
Иностранных специалистов «Металлургостроя» Дугласа Мак Рэда и Джорджа Де-Форреста. Начато 15 января 1937 года.»
— Здравствуй, товарищ Арбузов. Вот принесла рапорт, — докладывает вошедшая Паша Молотова.
— Что нового? Чем занимаются твои иностранцы?
— Инженеры заняты на стройке. У нас образовался глубокий прорыв и они работают, как угорелые.
— Угорелые! Работают! А как это ты — комсомолка, допустила такое безобразие? Твои «младенцы» снова отличились!? Нянька называется! Да тебе самой няньку нужно приставить, — разносит чекист.
— В чем дело? — недоумевает переводчица.
— Все тридцать тысяч рабочих «Металлургостроя» заговорили о проклятых американских штанах! Это антисоветская агитация! Где, когда и с кем они разговаривали на эту контрреволюционную тему?
— Кроме как о домнах, локомотивах, рельсах и стройматериалах никакого разговора не было, О штанах они не вспоминали. Я неотступно следую за ними всюду.
— Вранье! Ты недосмотрела злостную вылазку агентов мировой буржуазии!
— Да не могу же я за ними в мужскую уборную ходить!
— Бдительность, бдительность, и еще раз бдительность, товарищ Молотова! — внушает Арбузов, записывая в блокноте своего бювара:
«Установить осведомительные пункты во всех уборных «Металлургостроя». Очевидно этот единственный, оставленный без осведомителей участок и является рассадником антисоветских анекдотов и высказываний.»
Просмотрев рапорт Молотовой, чекист вкладывает его в «Дело № 3303».
Переведи эти бумаги, — приказывает он. — Здесь контрреволюцией не пахнет?
Молотова читает подклеенные листы бумаги с техническими чертежами, написанные рукой Мак Рэда.
— Товарищ Арбузов. Это формулы расчета металогических конструкции подъемников.
— Технические формулы, — иронизирует Арбузов. — В технике мы должны раскрыть вредительство… В разговорах — опасные мысли и контрреволюцию. Связь с заграницей всегда пахнет шпионажем!
— Вот здесь обрывок надписи к фотографии: «Кто не пользуется транспортными площадками «Додж», применяет египетские методы труда»! — обрадовано восклицает Молотова, протягивая лист бумаги.
— Египетские!?! — вскрикивает Арбузов.
— Да, так и написано!
— Эго они о нашей социалистической стройке так пишут?
— Возможно, — соглашается Молотова.
— Вот тебе и техника! Да это уже целый слон!
— Я тоже вижу, что здесь пахнет контрреволюцией, — соглашается Молотова.
— А и славная ты бабенка, Паша! — фамильярничает начальник.
— Да, ну уж, товарищ Арбузов — жеманничает Паша.
— Вот расшифруем этот американский вопрос, на курорт определенно поедем, — заигрывает Арбузов, обнимая Пашу за крутые плечи.
— А ударная стройка?
— Мне нет дела до стройки. Особое задание правительства о бдительности — выше всего. Чинуши из «наркомтяжпрома» найдут других специалистов или сами будут обвинены во вредительстве и баста!
— Вот это по-большевистски! — восклицает переводчица.
— Ну пока, Паша… Следи за каждым их шагом. Мне необходимо написать срочный рапорт.
— Ну пока, товарищ Арбузов! - прощается Молотова.
Он усаживается в кресло и глубоко задумавшись рассуждает:
— Значит, мистер Де-Форрест, на социалистической стройке применяются египетские методы труда?
