— Клянусь, из всех невест, каких я повидать, вы самая странная! — разочарованно покачала головой Молли. Харриет же на самом деле чувствовала себя не совсем как всегда, поэтому попросила девушку помочь ей собраться.
Одеваясь в то единственное, что у нее имелось, Харриет с сожалением размышляла о традиционной роскоши белого свадебного наряда. Присутствие Молли пошло ей на пользу, так как новое дешевое белье и плохо пошитое платье показались ее провинциальному взгляду вполне подходящими. Правда, она тоже высказала сожаление, что невеста не в белом.
— Ну да ладно, это не то же самое, как говорит Агнес. Он ведь вдовец, а сердце свое он похоронить в могила, — прощебетала она ободряюще.
Харриет вздрогнула и начала расчесывать волосы, радуясь, что успела вымыть их, — это было ее единственное украшение, может, и слишком прямые, но они были густыми и шелковистыми, и их можно было уложить так, чтобы скрыть торчащие скулы.
— Да уж, стоило мыть. И почему вы не делать перманентную завивку, чтобы были красивые волны? — заметила Молли.
— Мне не пойдет. У меня лицо неподходящее, — ответила Харриет и подошла к окну посмотреть, что уготовил ей этот день. На улице было морозно, иней лежал на голых ветвях терновника и рябины, дальние отроги холмов были того же пурпурного цвета, что и покоящийся в тихих водах озера остров.
— Какая красота! — прошептала она.
— А, небеса улыбнуться вам в этот день, и это обещать удачу, — сказала Молли. — Слушайте, мисс, я припоминать примета на счастье для свадьба. Если не побрезгуете, одежда-то ваша новая, есть у меня кое-что — мой голубой шарф, единственная чистая вещь такого цвета, которую я смочь обнаружить.
Харриет со слезами на глазах повернулась, чтобы поблагодарить девушку.
— Ой-ой! Не начинать реветь, а то все испортить, и будете ходить с красными глазами и блестящим носом, — грубовато, но по-доброму одернула ее Молли. — Где ваша шляпа?
— Нету, — ужаснулась Харриет.
— Спаси нас Господь! Вы не можете пойти в церковь с непокрытая голова — дьявол унести вас, не успеете дойти до алтаря! — Молли, как и Харриет, была обескуражена таким открытием. Тут ее глаза заблестели. — Погодите! Можете надевать мой шарф, вместо того чтобы нести его в руках, а как все кончаться — снимать его!
Харриет подвязала шарф и с сомнением посмотрелась в зеркало. Блестящий искусственный шелк вульгарного голубого оттенка придавал ее и без того дешевому платью совсем обычный вид, но делать было нечего.
— Спасибо… Спасибо, дорогая Молли, так он принесет мне двойную удачу. Не пора ли послать за машиной?
— Кассиди уже полчаса как тут, боится опоздать. Сам-то уже уехать, так что и вам надо отправляться. Лучше всего взять пальто, день холодный, ваш куцый пиджачок-то совсем не согревать.
— Нет, — твердо решила она, с нескрываемым отвращением глядя на приютское пальто, — уж лучше скончаюсь от холода, чем надену это на свою свадьбу!
Кассиди, худой человечек с лицом грустной обезьяны, который при необходимости водил машину и выполнял кое-какую работу по дому, смотрелся непривычно в черном выходном костюме с белой хризантемой в петлице. Он усадил ее назад, вежливо отказав в ответ на просьбу поехать на переднем сиденье и объяснив, что невесте это не пристало. Они выехали через большие железные ворота, в этот день распахнутые настежь.
Если Харриет и охватывали приступы сомнения и малодушия, то она не собиралась отдаваться им, напомнив себе, что еще вчера была твердо уверена в своем решении. Что бы ни ждало ее впереди, это было лучше по сравнению с мрачной перспективой работать в каком-нибудь захолустье.
Как только они добрались до окраин города и Харриет впервые увидела ирландский базарный день, с его красками, шумом и невероятными запахами, все тут же выскочило у нее из головы. Это было как в романах, и она чуть шею себе не свернула, пытаясь не пропустить ничего из такого развлечения.
Наконец, они прибыли к расположенной на тихой аллее церкви. Харриет выбралась из машины, торопливо повязала шарф Молли, понимая, что должна настроиться на более серьезный лад. Она и не предполагала, что жених будет поджидать ее на ступеньках церкви, всматриваясь в дорогу с обескураженным видом. Разве он не должен ждать ее у алтаря?
— Почти на полчаса опоздала, — сердито бросил он. — Харриет, ты вся горишь! Опять подхватила простуду? Какого черта ты не надела пальто?
Не время объяснять про пальто, — подумала она, но хотела успокоить его, поэтому сказала первое, что пришло ей в голову:
— Так здорово на рынке — все эти люди кричат и развлекаются, как сумасшедшие, — мне тоже захотелось выйти и покричать! Ничего подобного в Англии не видела! Мистер Лоннеган… Дафф то есть, можем мы на обратном пути остановиться и посмотреть, и немного походить там? Они еще не разъедутся?
На его лице на мгновение отразилась смесь раздражения и веселья, и Харриет запоздало осознала, что ее тирада на фоне предстоящего события прозвучала довольно странно.
— Они будут там весь день и вообще каждый вторник, начиная с нынешнего, так что хотя бы сегодня не витай в облаках, ладно? Теперь вот что, дай мне минуту, чтобы я прошел до алтаря, потом иди за мной. О'Рафферти ждет тебя внутри. — Он повернулся и направился в церковь.
Все казалось немного нереальным. Служба была слишком короткой, и ничто не привело Харриет в благоговейный трепет. Она не знала человека, который вел ее к алтарю, не знаком ей был и коренастый, похожий на лошадь тип, который стоял рядом с Даффом, вероятно его шафер. И только когда ей на палец скользнуло кольцо, такое холодное и непривычное, до нее дошел реальный смысл происходящего, и она вопросительно взглянула на мрачного незнакомца, который теперь стал ее мужем. Дафф же глядел строго вперед, однако на долю секунды он сжал ей руку, пытаясь подбодрить, и девушка немного успокоилась.
Поставить подписи оказалось минутным делом, поздравлять их было некому. Вероятно, Дафф осознавал, что блеклая церемония разочаровала девушку, так как он неожиданно наклонился и поцеловал ее.
— Удачи, миссис Лоннеган, и спасибо, — сказал он нежно и повел ее из ризницы.
Их движение по проходу мало напоминало торжественную процессию под звуки свадебного марша, которую она не раз представляла себе. Жених, правда, предложил ей руку, но, очевидно, очень спешил покинуть церковь, так что Харриет пришлось чуть ли не бежать за ним. Как только они подошли к двери, с последней скамьи грациозно поднялась какая-то женщина и встретила их на крыльце, простирая вперед руки в элегантных перчатках.
— Поздравляю тебя, Дафф. Мог бы и пригласить меня на свою свадьбу, ты так не думаешь? — сказала она.
Харриет почувствовала, как его рука сжала ее пальцы, и он остановился как вкопанный.
— Доброе утро, Саманта, — мрачно произнес он. — Давно в наших краях?
При первом взгляде на незнакомку с таким странным именем сердце Харриет чуть не остановилось от страха: это было лицо с портрета, может быть чуть постаревшее, но в полных губах и раскосых глазах читался тот же вызов, те же брови вразлет, изящные скулы, та же красота.
— Я вернулась неделю назад, как будто ты не знал! — ответила она. — У твоей невесты такой вид, будто перед ней привидение. Не познакомишь нас?
Дафф посмотрел на Харриет и увидел, что она стоит раскрыв рот, а глаза ее округлились от удивления.
— Харриет, это миссис Дуайт, кузина моей первой жены, — пояснил он и добавил с издевкой: — Думаю, твое любопытство в тот вечер привело тебя к неверным выводам.
Харриет пожала женщине руку, тихонько вздохнув от облегчения. Сэм… Конечно же не было никакого любовника в Дублине, где чахнущая Китти оставила свое сердце. Только милая кузина, чей портрет она писала долгими одинокими часами и которая время от времени присылала книги и безделушки, чтобы развлечь ее.
