раза, встретил восемь новых клиентов и одиннадцать старых, помог им выгрузить на берег пятнадцать лососей и три форели, выпотрошил рыбу, и в это время он ухитрился вспоминать о Мэгги намного чаще, чем хотел бы. Удивительно, какие чувства может разбудить такой звонок — давние воспоминания, тоска по прошлому, вопросы типа
Поднимаясь по склону к дому Ма, и сейчас, и в прошлый раз он думал о Мэгги. Он посмотрел на часы: семь пятнадцать. Нэнси, видимо, уже села ужинать, но у него были несколько иные планы. Прежде чем отправиться домой, Эрик собирался сделать один телефонный звонок.
Майк с мальчиками уже ушли. Когда Эрик вошел, Ма закрывала офис.
— Хороший день, — сказала она, выключая кофейник.
— Да.
Телефонный справочник Дор-Каунти находился на кухне. Он висел на грязной веревке под настенным телефоном возле холодильника. Найдя номер, Эрик понял, что Ма, вероятно, вот-вот войдет, однако решил не скрывать своих намерений и набрал номер. В трубке раздался гудок, и он оперся локтем на холодильник. Действительно, вошла Ма с кофеваркой и стала вытряхивать кофейную гущу в раковину, и в это время он услышал четвертый гудок.
— Алло? — произнес детский голос.
— Гленда дома?
— Минутку. — В трубке грохнуло.
Ребенок вернулся и сказал:
— Она спрашивает, кто это.
— Эрик Сиверсон.
— Хорошо, сейчас.
Он услышал громкий крик:
— Это Эрик Сиверсон! — И Ма, проходя в этот момент по кухне, прислушалась.
Через минуту Гленда взяла трубку:
— Эрик, привет! Легок на помине.
— Привет, Бруки.
— Она позвонила тебе?
— Мэгги? Да, что меня дьявольски удивило.
— Меня тоже. Я очень беспокоюсь за нее.
— Беспокоишься?
— Ну да, я имею в виду, черт возьми... а ты — нет? — Он задумался. — Она была подавлена?
— Да нет, она ничего такого не сказала. Мы просто, понимаешь, увлеклись.
— И она ничего не сказала о группе, в которой занимается?
— Что за группа?
— У нее скверно обстоят дела, Эрик, — призналась Бруки. — Год назад она потеряла мужа, ее дочь только что уехала в колледж. По всей видимости, она обсуждала свою ситуацию в группе психологической помощи, стремилась все преодолеть и смириться с тем фактом, что ее муж умер. Но в это время кто-то из группы пытался покончить с собой.
— Покончить с собой? — Локоть Эрика соскочил с холодильника. — Ты думаешь, она тоже может дойти до такого состояния?
— Не знаю. Мне известно лишь, что психиатр уверял ее, будто в таком угнетенном состоянии самое лучшее — позвонить старым друзьям и поговорить о прошлом. Вот она и позвонила нам. Мы ее лекарство.
— Бруки, я не знал. Если бы я знал... Но она ничего не сказала ни о психиатре, ни о лечении, вообще ни о чем. Она в клинике?
— Нет, она дома.
— Какое она произвела на тебя впечатление? Я хочу спросить, была ли она все время подавлена или... — Эрик обеспокоенно взглянул на Анну, которая прекратила свои занятия и стояла, наблюдая за ним.
— Не знаю. Я ее рассмешила, но вообще трудно сказать. А какое впечатление она произвела на тебя?
— Я даже не знаю. Прошло двадцать три года, Бруки. Довольно сложно понять, ведь я только слышал ее голос. Я ее тоже рассмешил, но... Черт, если бы она хоть что-нибудь рассказала.
— А ты не можешь выбрать время и позвонить ей, сейчас или как-нибудь попозже. Я думаю, это ей помогло бы. Я уже поговорила с Фиш, Лайзой и Тэйни. Мы собираемся звонить ей по очереди.
— Прекрасная мысль. — Эрик задумался на пару секунд и решился: — Бруки, у тебя есть ее телефон?
— Конечно. Ты приготовил карандаш?
Он быстро схватил карандаш, висевший на грязной веревке.
— Да, давай. — Под пристальным взглядом Ма он записал номер Мэгги на обложке телефонной книги среди дюжины разных каракулей. — 206-555-3404, — повторил он. — Спасибо, Бруки.
— Эрик?
— Да?
— Передай ей привет и скажи, что я помню о ней и скоро позвоню.
— Ладно.
— И передай привет своей маме.
— Ладно. Я сейчас в ее доме, Бруки.
— Пока.
Повесив трубку, Эрик встретился взглядом с Анной и почувствовал себя так, словно по нему галопом несется табун лошадей.
— Она занимается в группе психологической поддержки для людей, находящихся на грани самоубийства. Врач посоветовал ей позвонить старым друзьям. — Он перевел дыхание и обеспокоенно посмотрел на мать.
— Скверно, скверно.
— Она ничего мне не сказала, Ма.
— Это непросто — признаться в этом даже себе самому.
Эрик подошел к окну и уставился во двор, пытаясь представить себе Мэгги такой, какой помнил, — веселой девушкой, всегда готовой рассмеяться. Он долго стоял, переполненный тревогой, и обдумывал, что лучше сделать.
Наконец он повернулся к Анне. Эрику было сорок лет, но он нуждался в ее одобрении.
— Я должен позвонить ей, Ма.
— Конечно.
— Я побеспокою тебя, если позвоню отсюда?
— Давай звони, мне нужно принять душ. — Она бросила фильтр в кофейную гущу, подошла к сыну, крепко обняла его, что бывало нечасто, и грубовато-добродушно похлопала по спине. — Иногда, сынок, у нас нет выбора, — сказала она и оставила его одного в пустой кухне рядом с ожидающим телефоном.
Глава 3
На следующий день после беседы с Бруки и Эриком телефон Мэгги решил компенсировать свое обычное молчание. В первый раз он зазвонил в шесть утра.
— Привет, мам.
Мэгги быстро поднялась и посмотрела на часы.
