— Неужели, сэр? — Дворецкий не пошевелился.
— Так как, дружище? — сказал Холмс. — Вы можете присутствовать при нашем осмотре. Нам нужна только библиотека. Вы же не хотите сорвать сюрприз, который затевает миссис Бьюкенен?
Дворецкий стоял как вкопанный.
— Ну же, приятель, — простецки растягивая слова и обаятельно улыбаясь, произнёс Холмс. — Дайте бедному парню шанс отработать своё жалованье.
Наконец лицо старика стало медленно расползаться в улыбке. Он поколебался, затем развернулся, наклонился в том направлении, куда намерен был нас проводить, проследовал через парадный вестибюль, свернул налево, к отполированным до зеркального блеска двустворчатым ореховым дверям, и не спеша распахнул обе створки. Перед нами была библиотека — просторная комната с полукруглым окном, выходившим на зелёный сад позади особняка Бьюкенена.
Не обратив внимания ни на вид из окна, ни на затхлый запах, царивший в давно не проветривавшемся помещении, Холмс приступил к поискам. Книги были расставлены по жанрам, что значительно облегчало нам охоту. В разделе поэзии мы увидели знакомые сочинения Браунинга, Вордсворта и Кольриджа; впрочем, по их нетронутому виду я был вынужден заключить, что достойный сенатор и его супруга их читали нечасто, если вообще читали.
На северной стене, вокруг окна, располагалась художественная литература. Произведения Марка Твена соседствовали здесь с полным собранием сочинений Диккенса. По иронии политическим романам Дэвида Грэма Филлипса тоже нашлось место на книжных полках сенатора. Справа мы обнаружили фантастику. Вспомнив, что Бьюкенен суеверен, я не слишком этому удивился, но Холмс подошёл к полкам вплотную, чтобы изучить названия.
Единственным звуком, раздававшимся в комнате, было тяжёлое дыхание дворецкого позади нас.
— Смотрите, Форогуд, — промолвил наконец Холмс. — Любопытная подборка: «Франкенштейн» Мэри Шелли, «Доктор Джекилл и мистер Хайд» Стивенсона, «Фауст» Гёте, «страшные истории» По, «Замок Отранто» Уолпола, «Мифические чудовища» Чарльза Гульда, «Мельмот-скиталец» Мэтьюрина, «Монах» Льюиса. «Нортенгерское аббатство» Джейн Остин, «Человек-невидимка» и «Остров доктора Моро» Герберта Уэллса.
На соседней полке стояли готические романы ещё более специфического свойства. Я заметил два экземпляра «Дракулы» Брэма Стокера, «Le Vampire» Пьера Кармуша, «Вампира» доктора Джона Полидори, «Варни-вампира» Томаса Прескетта Преста и (к нашему изумлению, поскольку мы предполагали, что обнаружили у ван ден Акера именно этот том) «Дом вампира» Фирека. Если доказательства против Бьюкенена базировались на том, что именно его книга была обнаружена нами в доме ван ден Акера, то мы, возможно, обвинили его слишком рано. Впрочем, Холмса, казалось, это открытие не смутило.
— Можно? — спросил он у дворецкого, показывая на книги, которые хотел осмотреть.
Старик пожал плечами: почему бы и нет? И Холмс начал с двух экземпляров «Дракулы». Он снял их с полки и открыл каждый на титульном листе. Быстро перелистав книги, он поставил их на место и, почесав подбородок, взялся за сочинения Полидори и Преста. Только затем он достал с полки книгу Фирека в бордовом переплёте, которую осмотрел так же, как остальные.
Тут дворецкий заметил:
— Странно. Мне казалось, перед отъездом сенатор отдал эту самую книгу своему секретарю, мистеру Алтамонту.
«Здесь столько книг. — подумал я. — Как старик помнит, какие из них отсутствовали?»
Несколько мгновений спустя Холмс вернул томик на место и едва заметно кивнул мне, дав понять, что пора уходить.
— У сенатора как будто мало произведений По. — С глумливой важностью произнёс Холмс.
Опять, отметил я, этот мрачный американский писатель, с творчеством которого мой друг был поверхностно (а может, и не очень поверхностно) знаком.
Мы поблагодарили дворецкого, сообщив ему, что представим миссис Бьюкенен свои предложения по покупке книги, не раскрывая при этом, как получили доступ к библиотеке сенатора. Дворецкий, таким образом, остался уверен, что его хозяин благодаря проницательности одного преданного, но неизвестного слуги получит прекрасный подарок.
На обратном пути к «паккарду» Шерлок Холмс не произнёс ни слова. Несмотря на снедавшую меня тревогу, я догадался по довольной ухмылке друга, что он добыл искомые сведения.
— Но, Холмс, — сказал я, когда мы оказались в безопасности закрытого пассажирского салона «паккарда», — я тоже заметил экземпляр книги Фирека на полке у Бьюкенена. Ведь его не должно быть здесь, если томик, который мы видели на столе у ван ден Акера, принадлежит Бьюкенену.
— Дорогой Уотсон, этот человек коллекционирует редкие издания. Вот почему я заглядывал в начало каждого экземпляра. Возьмём, к примеру, двух «Дракул»: один — это первое издание, выпущенное «Констейбл энд компании, другой — американское первое издание, «Даблдей». Прочие книги, которые я осмотрел, — это тоже первые издания.
— Включая «Дом вампира»? — спросил я.
— Всё зависит от того, какой экземпляр вы имеете в виду, Уотсон, — усмехнулся Холмс.
— Но я видел только один, Холмс.
— У Бьюкенена — да, и это было не первое издание. Но не забудьте про книгу на столе у ван ден Акера, дружище. Помните, дворецкий сказал, что Бьюкенен отдал её Алтамонту?
— Значит, за этими убийствами стоит Алтамонт?
— Нет, Уотсон, хотя он сыграл в обоих значительную роль. Это он должен был подбросить книгу ван ден Акеру, и в ней, я убеждён, ключ к разгадке. Она как раз является первым изданием. И у меня нет никаких сомнений, что «сенатор», упомянутый в посвящении, вовсе не ван ден Акер, как мы думали, но тот, кто приказал оставить её на месте убийства ван ден Акера, — достопочтенный бывший сенатор от Нью-Йорка Миллард Пэнкхерст Бьюкенен.
— Но почему вы уверены, что Алтамонт действовал не в одиночку, из какой-то безумной преданности своему работодателю?
— Потому, Уотсон, что Алтамонт не пользовался влиянием на всех этих могущественных людей. Он никогда не сумел бы добиться тех единодушных ответов, которые мы получили от сенаторов в Вашингтоне.
— Значит, вы считаете, нам нужен именно Бьюкенен, Холмс?
— Да, я так считаю, дружище. Вот почему нам надо как можно скорее вернуться в Англию, чтобы вступить в схватку с этим кровожадным субъектом, обманувшим общественное доверие. — Холмс наклонился вперёд и крикнул шофёру: — Роллинз! В «Уолдорф»! И побыстрее, приятель!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Противоборство
Часто обсуждаемое различие между теми, кто появился на свет для богатства и власти, и теми, кто приобрёл их, выйдя из мрака безвестности, не слишком отличается от разницы между безумцами от рождения и теми, кто сошёл с ума.
Почти все следующие сутки царила неопределённость. Мы с Холмсом взяли билеты на ближайший пароход до Англии (это был «Олимпик» компании «Уайт стар лайн»), отплывавший на следующий день. Миссис Фреверт, которой Холмс позвонил только затем, чтобы рассказать, что тайна гибели её брата призывает нас обратно в Лондон, настояла на том, чтобы лично проводить нас, и заставила не только Роллинза с его «паккардом», но и Бевериджа помочь нам с отъездом. Вот как получилось, что спустя всего день после визита в библиотеку Бьюкенена мы с Холмсом, носильщики с нашим багажом, а также миссис