разоблачать Израиль, который по-прежнему не отдает ему поселений (что он будет делать с поселениями, если получит их?). Когда эта карта была уже отыграна, а все деньги на развитие разворованы соратниками, Арафат стал все больше склоняться к защите общих мусульманских святынь и разжигать «священную войну», чтобы получить поддержку от фундаменталистов и вызвать действенные симпатии всего мусульманского мира. В сентябре прошлого года он начал «интифаду Аль-Акса» за «святые места», которым ничто не угрожало. Кое что, впрочем здесь прояснилось после Катастрофы 11 сентября. То ли он что-то знал о предстоящем нападении, то ли гениальным чутьем политического авантюриста просто предвидел будущее развитие напряженности, но он своевременно повернулся к более надежной аудитории, чем европейские гуманисты.
Бин Ладен, конечно, обошел всех претендентов на первенство в арабском мире и превратился в неформального лидера, права которого неоспоримы. Он затенил и Арафата, и Саддама. В отличие от них, он к тому же настоящий мусульманин и не запятнан предательствами и политиканством. Как бы ни кончилось сегодняшнее сражение против терроризма, Бин Ладену обеспечено тайное поклонение и благоговейная память миллионов мусульман. Но и Запад не забудет урока, который Бин Ладен ему преподнес, ткнув пальцем в его солнечное сплетение. Выживет ли эта цивилизация в ХХ1 веке зависит от того, как будет усвоен этот урок.
После 11 сентября Арафат, завершив свой фарс со сдачей крови для американцев, приступил к новой войне против Израиля. В ходе этой, особенно жестокой войны, он стал уже систематически обстреливать из минометов жилые кварталы и снаряжать террористов-самоубийц в людные места. Целая серия жутких террористических актов в больших городах и на дорогах была произведена в последние месяцы. Одновременно он не забывал регулярно призывать к переговорам и удивляться отсутствию доброй воли со стороны Шарона. Похоже, что даже Шимон Перес, который как-никак связан с ним совместным получением Нобелевской премии Мира, махнул на него рукой.
Честолюбие таких людей, как Фидель Кастро или Арафат (а также и Саддам Хусейн) не ограничивается локальной задачей возглавить «свое» государство. Не будучи в силах обеспечить своему основному населению сносное существование, они зато дарят неискушенной молодежи вдохновляющую романтику вечной, «справедливой» борьбы и используют свое государство, просто как инструмент мировой политики. Сотни кубинцев зазря сложили свои кости в странах Африки и Латинской Америки, и палестинцам предстоит такая же почетная миссия в мусульманском мире. История Арафата еще не дописана, и, возможно, он еще надеется дождаться момента, когда после героической гибели Бин Ладена он сможет предстать его лучшим, талантливейшим учеником.
Знакомый сценарий, не правда ли?
ЖИЗНЬ НА КРАЮ
На исходе cамого гуманного Х1Х в. французский христианский философ и историк Эрнест Ренан написал: 'Увы! С тех пор, как сотворен мир, никто еще не видел нации, которая была бы добра к другим.' Увы и увы! Он не дождался образования Израиля.
40 лет назад, когда первые советские евреи впервые ступили на землю Израиля, его интеллигенция уже успешно соревновалась с Европой за наиболее эффективное осуществление христианских принципов доброты в своей внутренней и внешней политике.
Российские евреи, с пионерского возраста взращенные на обязанностях и дисциплине ('К борьбе за дело Ленина-Сталина будьте готовы!' - 'Всегда готовы!'...), знавшие о 'правах человека' только из Самиздата или иностранных радиопередач, не могли это понять иначе, чем извращение.
Толстовство не оставило следов в России. Но мы встретили его расцвет среди культурной элиты в Израиле. Познакомившись с сионизмом по Жаботинскому, мы ожидали, что эта идеология, требует спартанской суровости. Мы не ожидали от израильтян - тем более от культурной элиты - такой рабской зависимости от показных европейских норм и журналистских стереотипов.
Знакомые по-настоящему только с одной войной - тотальной войной, известной среди нас как 'Oтечественная', мы полагали, что и война на Ближнем Востоке - это война, а не игра по правилам, обозначенным Гаагским судом. В конце концов, эта бесконечная война (пять войн!) по cути не менее отечественная, поскольку она идет именно за то, чтобы, евреи имели, наконец, отечество.
Oтчуждение русскоязычной группы, которое невольно возникло у нас тогда, сохранилось потом на долгие годы, превратившись в политический водораздел. Наше не слишком либеральное сознание, безусловно отсталое, вобравшее в себя память многократно битых предков ('за битого двух небитых...), по- видимому, более адекватно воспринимало реальную ситуацию на Ближнем Востоке, чем поспешно сложившаяся, слишком оптимистическая, идеологизированная израильская элита.
С тех пор настроение в израильском обществе сильно сдвинулось и большинству из нас теперь было бы гораздо легче войти с ним в сердечное согласие. Христианские нормы уже не всегда диктуют решения правительству. И 'мнение Европы' уже не так полно определяет его политику.
Многое изменилось в Израиле за эти сорок лет. Хотя отставшие от времени Амос Оз, Давид Гроссман и другие талантливые писатели по-прежнему продолжают петь свои трогательные песни о неосуществимом всеобщем мире, они уже отодвинуты далеко на периферию общественного внимания.
Иудео-христианская цивилизация имеет дерзость настаивать, что она основана на любви. Это настояние действительно имеет свои корни в первоисточниках...
Но в первоисточнике на любви основан и Ислам.
Если бы мусульмане помнили об этом, хотя бы вполовину так же неотступно, как современные христиане, большая бы часть сегодняшних международных конфликтов отпала. Первоисточники, однако, существуют лишь в мире возвышенных прозрений лучшей части человечества. А в наличном земном мире все определяется распространенными толкованиями.
Во времена Крестовых походов массовые казни и сожжение еретиков, казались тогдашним христианам вполне совместимыми с заповедями любви. Толкования, принятые сегодня в христианском мире, действительно сильно смягчились. Современные толкования в западных странах даже так расширили рамки допустимого, что кажутся уже просто отсутствием всяких пределов уступчивости. Все дозволено, даже и то, что категорически запрещено...
Израиль по структуре населения и по общественному устройству принадлежит к тому же иудео- христианскому миру, что и все западные страны. И большая часть того, что верно в отношении этих стран, верно и в отношении Израиля...
Мусульмане отстали на целое действие этой исторической драмы. В исламе европейская тенденция пока не прослеживается. Более того, авторитетные мусульманские клерикалы, повсеместно допускают использование пугающих, архаических формул ислама (тысячу лет назад провозглашенных, как и в других религиях, в расчете на Вечность) для актуальных сиюминутных политических толкований, имеющих зачастую откровенно еретический, сектантский и, слишком часто, поджигательский характер.
Что так пугает в Исламе западного человека? Почему он кажется столь чуждым, даже враждебным нашим устремлениям, так что одна мысль о его наступлении леденит душу?
Прежде всего нужно понять, что ислам (как и исходный иудаизм, между прочим) является не просто верой, а образом жизни.
И не то, чтобы он принуждал к вере в рай и ад. - Нет, он требует кланяться пять раз в день, снимать ботинки при входе в мечеть, поститься в Рамадан. И быть всегда готовым к джихаду. О различии религиозных традиций лучше судить не по их первоисточникам, а по существующей практике. Сегодняшняя реальность такова, что мусульманская традиция неотступнo требовательна, почти полностью исключает серьезную дискуссию и все чаще толкует 'джихад' как повседневную реальность.
