выгружены. Прямоугольник воспламеняющих солнечных лучей проходил через щель рампы, сокращаясь в линию.
— Капитан!
Линия исчезла, как только грузовая рампа, грохнув, закрылась, и Фрей оказался один в тихой темноте грузового отсека, спасенный в холодной металлической утробе «Кетти Джей».
Дакадианцы захватили эти позиции. Разведка Флотилии облажалась, и теперь его экипаж был мертв. Эти ублюдки! Эти, гнилые ублюдки!
Он повернулся, чтобы бежать, мчаться к лестнице, через проход, в кабину. Он должен выбраться отсюда.
Он побежал прямо на штык Даккадианца, подкрадывавшегося сзади.
Боль взорвалась в его кишках, шокируя его, сковывая дыханием из легких. Он уставился на солдата перед ним. Мальчик, не более шестнадцати лет. Светлые волосы выбивались из-под фуражки. Синие глаза. Он дрожал, почти так же, как ошеломлённый Фрей.
Фрей посмотрел на двойное лезвие даккадианского штыка, от края до края, торчащей из его живота. Кровь, черная в темноте, скользила вдоль лезвия тонкой струйкой и капала на пол.
Мальчик был напуган. Он не хотел заколоть его. Когда он пробрался на борт «Кетти Джей», он, вероятно, думал, только о захвате экипажа для своих собратьев. Он не убивал раньше. У него был такой взгляд.
Как будто в трансе, Фрей поднял револьвер и прицелился в упор в грудь мальчика. Как будто в трансе, мальчик не сопротивлялся.
Фрей нажал на курок. Штык вышел из его тела, когда мальчик упал навзничь. Боль отправила его на грань бессознательного состояния, но не более.
Он, шатаясь, пошел через грузовой отсек. Вверх по металлической лестнице, через проход, в кабину, оставляя пятна и тонкие струйки крови при ходьбе. Он упал в кресло пилота, едва осознавая звуки выстрелов в корпус, и ввел в замок зажигания код — код, который только он знал, который он никогда не говорил никому, и никогда не будет. Аэриумные двигатели запульсировали, когда электромагниты стали измельчать очищенный аэриум в газ, заполняя балластные цистерны. Солдаты и их оружие отлетели в стороны, когда «Кетти Джей» начала подниматься в небо.
Фрей никогда не вернется в Вардию. Здесь его убьют. Он знал это, и принял это со странным и ужасным спокойствием.
Но он все еще не был мертв.
Он включил ускорители, и «Кетти Джей» полетела. На север, к побережью, к морю.
Двадцать два
Трущобы Раббана не были тем местом, где обычный путешественник мог бы заблудиться. Разбомбленные и обветшалые, они представляли собой сборище мусорных ям и каменных полей, где голые балки прорезали низкий закат и прибрежный ветер гладил нависающие чугунно-серые облака над всем этим. В отдалении были новые шпили и купола, некоторые из них все еще частично в лесах: свидетельство реконструкции города. Но здесь на окраине, здесь не было реконструкции, и население жило подобно крысам в развалинах войны.
Логово Шарка пережило две войны и, похоже, оно было в состоянии пережить еще две. Спрятанное в подземном бункере, и доступное только с извилистых, разрушенных переулков и по таким же извилистым процессам рекомендаций. Это было лучшим местом в городе, чтобы поиграть в Рейк. Шарка не платил комиссий гильдии, и никаких налогов Коалиции. Он предложил гарантии безопасности и анонимность своим покровителям, и обещал справедливость в его обсуждениях. Никто не знал точно, что же было такого в Шарке, что тузы так боялись его, но они знали, что если вы хотите чистой игры за лучшие ставки, вы придете в Логово Шарка.
Фрей знал это место хорошо. Он однажды поднял Кайберийского «Фаеркроу» здесь в игре, в конце проведя смехотворную победную серию, что не имело ничего общего с мастерством и всем, что связано с удачей. Он так глумился несколько раз. Когда он вошел в логово, воспоминания торжества и отчаяния кольнули в боку, приветствуя его.
Мало что изменилось. Обширный этаж с многочисленными столами и едва освещенный бар. Здесь были соблазнительные девушки из персонала, выбранные по внешности, но также и хорошо обученные. Газовые фонари висели под потолком, взятые из личных поставок. (Шарка отказался от электрических ламп, его покровители не выносили их). Густая завеса дыма от сигарет и сигар пропитала воздух десятком видов тлеющих листьев.
Фрей почувствовал приступ ностальгии. Если не считать «Кетти Джей», Логово Шарка напоминало ему дом, больше всего.
Шарка подошел поздороваться с ним, когда он спустился с железной ступеньки на игровой этаж. Тощий хлыст, с лицом, испещренным глубокими морщинами, он был одет в эксцентрично пестрые цвета, а глаза были яркими и слегка маниакальными. Не было таких времен, когда Шарка не сидел на каких-либо наркотиках, обычно противодействующих предыдущим. Он был слишком картинный, его лицо растягивалось и искажалось в усмешке, улыбки, экстравагантные позы, как будто он произносит слова для глухих.
— Предложить тебе отдельную комнату в задних помещениях, — он сказал, — она сейчас там.
— Спасибо.
— Ты думаешь, что за ней следили?
— Нет. Я прятался там некоторое время. Я смотрел ей вслед, проверил, все аллеи рядом. Она пришла одна.
Шарка хмыкнул, а затем просиял. Надеюсь, ты знаешь, что ты делаешь.
— Я всегда знаю, что я делаю, — Фрей солгал, хлопая Шарка по плечу.
Шарка многое пережил, сохранив свое логово. С пятнадцати лет о пичкал себя всеми видами наркотиков, о которых Фрей когда-либо слышал, но как-то он дотянул до пятидесяти шести. И не было причины думать, что он проживет еще меньше тридцати лет. Кровь этого человека, должно быть, стала токсичной от времени, но он был крепок, как скорпион. Ты просто не сможешь его убить.
— Хорошо, я оставлю тебя. Сможешь найти дорогу, а? Приходи ко мне после. Я сделаю так, что бы вы получили сопровождение туда, куда вам нужно. Люди Дракен не должны напасть на тебя по пути.
Возможно стресс от того, что случилось, сделал его сверх эмоциональным. Но Фрей был глубоко тронут сказанным. Шарка был опасным человеком, но у него золотое сердце, и Фрей вдруг почувствовал себя недостойным его доброты. Даже если он точно не доверяет ему, было приятно знать, что хоть кто-то не хочет его смерти.
— Я благодарен за то, что ты сделал, Шарка, — сказал он, — я твой большой должник.
— Ах, ты ничего мне не должен, — сказал Шарка, — ты мне нравишься, Фрей. Ты теряешь больше, чем выигрываешь и даешь большие чаевые, когда выигрываешь. Ты не ссышь действовать и ты не против подзаработать, когда у тебя паршивая карта и надежда лишь на последнюю раздачу карт. Это место полно дерзких детей с деньгами и старых мелких политиканов, играющих на проценты. Могло быть и большее количество таких игроков, как ты в моем кабаке.
Фрей улыбнулся этому. Он кивнул в знак благодарности, а затем направился через столы в сторону задней комнаты. Шарка был хороший человек, сказал он себе. Шарка не продаст за награду, объявленную за голову Фрея. Все знали, что у Шарка была нейтральная территория. Он больше потеряет в целом, чем получит от награды, если возникнет хоть малейшее подозрение, что он сдал разыскиваемого человека. Половину находившихся здесь людей кто-то искал.
Официантка в платье с соблазнительным вырезом на груди встретила Фрея в задних комнатах и указала ему на одну из частных игровых комнат. Логово Шарка было обложено кирпичом и латунью — не слишком привлекательно, но игроки в Рейк не доверяли показной роскоши.
Он шагнул в маленькую, плохо освещенную комнату. Висящая на потолке лампа отбрасывала свет на
