Праздничная гора

не вечна! Пускай сидят на чемоданах и боятся!

Люди бурно заголосили. Стоявший рядом с Шамилем молодой человек сложил ладони рупором и заревел:

– Мы их вскроем!

– Эти азербайджанцы не дают нашим лезгинам учить лезгинский, записывают их азербайджанцами, преследуют, уничтожают! Не дают даже открывать лезгинские кафе! – Смуглый хлопнул себя по ляжке. – Нашу старинную мечеть в Баку переименовали из «Лезги мечеть» в «Мечеть XII века»! Как можно это оставлять?! В Карабахе они из наших земляков пушечное мясо делали, еще и в спину стреляли! Им не дают никакой даже автономии! А если начнутся погромы? Что мы будем делать? Россия нам не поможет!

– Россия очкует! – снова заревел сосед Шамиля.

– Вы же знаете, что самые лучшие азербайджанские поэты, самые лучшие спортсмены, самые лучшие композиторы – лезгины, которые знали хорошо персидский язык. Все себе присвоили! Но надо помнить, что мы не одни! Талыши тоже хотят отделиться от азери! Закатальские и белоканские аварцы хотят отделиться от азери! Вспомните, как тяжело нашим братьям удинам. Они хоть и христиане, но тоже лезгинский народ, тоже коренной народ Кавказской Албании! Их всего осталось четыре тысячи! Хватит нам тут сидеть под аварцами-даргинцами. Даже у кумыков в Дагестане больше мест в парламенте, чем у нас, а мы здесь жили раньше кумыков! Давайте объединять северный Лезгистан и южный Лезгистан! Эти интернационалисты, которые сидят у нас на площади, – смуглый кивнул в сторону города, – наверное, агенты азери и предатели лезгинского народа! Они делают деньги на несчастьях наших земляков, которых азери держат у себя в плену, как заклятых врагов.

Толпа зашевелилась, послышались невнятные Шамилю восклицания. Его молодой сосед снова сложил ладони рупором и завопил:

– Цапы – черти!{Навоз непарнокопытных животных (лезг.). Некоторые лезгинские националисты называют так тюрков, азербайджанцев.} Цапы – черти!

Внезапно рядом с крикуном возник юноша с оттопыренной нижней губой, которого Шамиль видел у зятя в редакции.

– Э, сюда смотри! Сопляк еще тут, во все горло орать, – сказал он, напирая.

– А ты что, сам цап, что ли? – ухмыльнулся крикун.

Несколько любопытных обернулись к ним разом.

– Я не цап, я сам лезгин, но я азеров хорошо знаю. Кому они будут автономию давать? Таким, как ты, что ли? Вы хоть знаете, что Россия от нас закрылась?

– Ты, гада{Парень (лезг.).}, ты че тут выступаешь? – лениво протянул один из толпы, приближаясь к юноше.

– Брат, не обостряй, – вступился Шамиль, оттесняя губастого в сторону и глядя ему прямо в глаза. – Суету не наводи, пока тебя здесь не порвали.

Губастый неожиданно сник и послушно отступил на несколько шагов.

В образовавшейся паузе Шамиль расслышал слова очередного выступавшего, одетого, несмотря на жару, в аккуратный пиджак.

– Государственную границу между РФ и Азербайджаном провели по руслу реки Самур без всякого согласования с коренными народами! В результате на территории Азербайджана образовались целые лезгинские села-анклавы. Я получил письмо от жителей селения Храх-Уба, где они жалуются, что много лет живут как нежелательные иностранцы. И это на своей собственной территории! У них теперь столько же проблем, сколько у нелегальных мигрантов в чужом государстве! Жители Храх-Уба все время обращались к федеральному и республиканскому руководству. И что стало? Эти чиновники, которые в Дербенте сидят, только о своих приморских участках думают! Они просто сказали: «Переезжайте». А как переезжать, если там, в руках Азербайджана, остаются их родовые кладбища, исторические земли? А если мы в ответ начнем выгонять азербайджанцев из Юждага, что будет? Я требую ответа от наших республиканских чиновников. Почему они не помогают своему бесправному народу? Почему ни одного здесь нет?

Шамиля тронули за плечо.

– Че за рамсы{Разборки, претензии (жарг.).} твой друг здесь разводит? – раздался тот же ленивый голос.

Шамиль оглянулся на губастого. Тот стоял в неопределенной позе и, насупившись, глядел на толпу.

Шамиль понизил голос и чуть приобнял собеседника за шею.

– Вы на него внимания не обращайте, он моросит немного, головой ударился.

– Если еще раз рот откроет, я его сломаю, – не унимался собеседник, вырываясь из объятий Шамиля.

– Азер он, наверное, – еще раз предположил молоденький крикун.

– Я за ним присмотрю, – примирительно пообещал Шамиль и попятился к губастому.

– Сагьрай!{Будь здоров (лезг.).} – понеслось ему в ответ.

Они с губастым отошли в сторону.

– А ты нашего Магомеда жены брат? – спросил тот.

– Да, Магомед – мой зять. А ты борщанул, брат! – сказал Шамиль.

Губастый промолчал немного и ответил:

– Они лезгинов позорят. Сейчас не время непонятки устраивать. Ты же слышал про Вал? Твой Магомед собирается в горы уехать, ты тоже с ним поедешь?

– Неа, не поеду, – коротко ответил Шамиль. – А ты что, здесь репортаж делал?

– Да, здесь еще наши где-то ходят. Но я больше слушать не буду. Пойду насчет мобильной связи выяснять. Почти у всех трубки умерли.

Шамиль вспомнил о дяде Алихане и кивнул.

– Ты иди, а мне назад надо.

На прощание он подал губастому руку, и тот пожал ее обеими руками.

Вернувшись к выступающим, Шамиль обнаружил, что ничего не изменилось. Человек в аккуратном пиджаке продолжал говорить о границе.

– Вот я бы так обратился к российскому президенту. Лезгины в девятнадцатом веке юридически признали себя гражданами России. Не Азербайджана и не Республики Дагестан, а России. В ответ Россия обязалась обеспечивать законные права лезгин. А потом что стало? На национальной лезгинской территории делают Азербайджанскую союзную соцреспублику, запускают процесс образования азербайджанского народа, а после развала СССР передают независимому Азербайджану большую часть лезгинского народа и его земли! Мы граждане России, мы доверились России, а теперь наш миллионный народ убивают! Какие-то чиновники нас просто отдали на откуп! Вы же знаете, что на «Золотом мосту»{Мост на границе с Азербайджаном через р. Самур.} делается, какие там деньги крутятся? Это же деньги на крови лезгинского народа!

Послышались аплодисменты и вначале слабые, а потом все более громкие и многоголосые крики:

– Садвал! Садвал! Садвал!{Единство (лезг.).}

Снова возник коротышка в бордовой черкеске и заиграл на чунгуре. Когда чунгур замолк, толпа опять зашумела. Кто-то замахал руками в сторону города, и люди сорвались с места, как будто только и ждали сигнала.

«Неужели опять к Правительству?» – подумал Шамиль.

– К Правительству, к Правительству! – заголосили люди.

Он пошел вместе со всеми, держась немного поодаль. Выбрались с набережной и двинулись в сторону главной площади. Пробки на улице уже рассосались, то и дело попадались возбужденные люди, из любопытства примыкавшие к процессии. Из бакалейных ларьков и киосков с печатной продукцией вылезли продавщицы и стояли, всматриваясь в прохожих из-под козырьков ладоней. Миновав несколько кварталов, запруженных неизвестно откуда взявшимися людьми, митингующие остановились у поворота на площадь и принялись снова скандировать:

– Садвал! Садвал!

– Площадь перекрыта, – закричали им прохожие, – менты никого не пускают, сейчас кумыков выгнали!