Родригес зачитывала Пи-Джею его права, поясняя, что во время допроса он может потребовать присутствия адвоката.
— Вы понимаете?
— Да. — Он шел к машине, опустив голову, а растрепанные волосы ниспадали ему на глаза. — Эван — мой адвокат. Можно ей поехать вместе со мной в тюрьму?
Лицо у меня словно застыло.
— Пи-Джей, я не могу быть твоим адвокатом.
Пэтси заломила руки. Позади нее в дверях толкались Диди, Чак, Дэвид и Каролина.
Сквозь образовавшуюся толпу протиснулся Кейт.
— Что здесь происходит?
Пи-Джей откинул с глаз волосы.
— Эван, ты обещала. Пожалуйста, я хочу, чтобы ты присутствовала на допросе. — Он посмотрел на детективов: — Позвольте ей поехать со мной.
— Черт побери, Пи-Джей, нет.
Зелински отпустил руку Пи-Джея и подошел ко мне.
— А я настаиваю.
— Простите?
— Вы поедете с нами в участок на допрос.
Если и существует что-нибудь хуже желания убежать от полицейских, так это бросить им вызов. Именно так и поступил Брайан.
— Вы не имеете права задерживать мою сестру, — сказал он Зелински.
— Брай, не нужно, — взмолилась я.
Но он уже завелся:
— В чем вы ее обвиняете?
Я быстро встала между ними. Но возмущение и инерция сделали свое дело. Брайан столкнулся со мной, а мой локоть — с ребрами Зелински. И вот я уже стояла, положив руки на свою машину, широко расставив ноги, а Зелински ощупывал меня сверху донизу.
— Вы арестованы за нападение на полицейского, — сказал он, доставая наручники.
Брайан развел руками:
— Вы не имеете права делать это. Уберите руки.
— Брай, перестань, — умоляла я. — Позвони Джесси.
Зелински защелкнул наручники и повел меня к машине. Брайан взъерошил на голове волосы, плюнул и пнул ногой колесо моей машины. Кейт стоял на подъездной дорожке, бессильно опустив руки. Пэтси мяла свой свитер.
— Ты слышал, что она сказала? Позвони Джесси. Он знает, что делать. Позвони Джесси.
Глава тринадцатая
В окружной тюрьме Зелински снял с меня наручники и сообщил мое имя.
— Она адвокат. — Это было сказано с таким выражением на лице, словно он хотел добавить «так сказать». — Ее клиент едет с Лили.
— Он не мой клиент, — ответила я.
Дежурный полицейский был счастлив проводить меня в камеру.
— Сюда, пожалуйста, госпожа советник.
Он сфотографировал меня, взял отпечатки пальцев, шнурки от ботинок и поместил в камеру предварительного заключения. Вместе с женщиной, которая гордилась своей победой в драке с поножовщиной. Она весила 220 фунтов, а на ее бицепсах была татуировка: «Мэри и Нолинда». Это могло означать либо ее имена, либо имена побежденных ею соперниц. Запястья у нее были такие же толстые, как у Мерфи Минга. Они могли бы составить хорошую танцевальную пару. Я сидела, прижавшись спиной к стене, в течение часа, пока полицейский не вывел меня на допрос.
Кабинет окружного шерифа находился рядом с тюрьмой. Полицейские ожидали в комнате допросов. Зелински снял с меня наручники. Родригес молча показала на пластиковый стул.
— Вы и ваш брат всегда такие раздраженные? — спросила она.
— Нет. Могу я извиниться за него?
Нападение на полицейского — совершенно абсурдное обвинение. И они это знали.
— У меня не было намерения толкать детектива Зелински.
Зелински стоял в углу, опершись о стену, и посмеивался. Я рассчитала, что способна произнести еще одну фразу прежде, чем мои глаза нальются кровью от злости и я выброшу свой язык-жало через стол и проколю обоих насквозь. Поэтому я промолчала.
— Что произошло? — спросила Родригес. — Бриттани оказалась слишком жадной?
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
Она открыла папку.
— Не знаю, проверяли ли вы, но ваш отчет о кредитных операциях был обновлен. Пришло еще больше счетов. Кто-то хорошо повеселился в течение последних двух недель. — Она провела пальцем по записям. — Нигде иначе, как на Родео-драйв. «Прада», «Хуго Босс», «Маноло Бланик»… Спа-курорт с минеральными водами под названием «Уединение». Бог мой, Гари, тебе известно, что можно потратить тысячу долларов на ароматерапию, массаж и медово-огуречную маску?
— Продолжайте. Скажите мне, какая сумма набежала в целом?
— Немногим менее двенадцати тысяч.
У меня заболело над правым глазом.
— Бриттани имела обыкновение сорить деньгами?
— Я не была знакома с Бриттани Гейнс. Я никогда с ней не встречалась, никогда не разговаривала. Я видела ее только в морге.
Зелински подошел к столу.
— Странно. Девушка, снимавшая вместе с ней квартиру, говорит, что вы посетили эту квартиру дважды в течение одного дня.
— Это так. Первый раз я…
— А во второй раз вы яростно набросились на посетителя.
— Шон Катнер? «Потливый Шон»? Все это чепуха.
— Она рассказала о возникшей перебранке между вами, мистером Катнером и Джесси Блэкберном. Отцу Бриттани пришлось утихомиривать вас. Это так?
— Нет, не так.
Зелински провел пальцем по носу.
— Теду Гейнсу не пришлось вмешиваться и останавливать драку?
— Я ни с кем не дралась. Шон напал на Джесси без какого-либо повода и повалил его.
Зелински помедлил, обдумывая сказанное.
— Джесси мог быть беспомощным, но вы-то таковой не были. У мистера Катнера повреждена крестовидная связка на колене.
Радоваться нет смысла. Аплодировать и выкрикивать победные слова. Я положила руки на стол.
— Это вы убили Бриттани Гейнс? — спросила Родригес.
Голова окончательно разболелась. Лампочки стали невыносимо яркими и жужжали.
— Нет.
— Вы это устроили вместе с Пи-Джеем Блэкберном?
— Нет.
Зелински сел.
— Получается вот что. Вы выставляете себя в качестве жертвы мошеннического использования ваших личных данных. Создали как бы свое собственное зеркальное изображение.
