Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1

На убогие семейки,
Что на солнышке осеннем
Греют с вожделеньем шейки,

На девчурку, что, к коленям
Прислонясь старшой сестренки,
Насыпает пыль со рвеньем

В ведрышко, со смехом звонким,
А из ведрышка на ножки...
Всё покрылось флером тонким.

Взрослые грозят с дорожки,
Но она смеется звонко,
И другие с нею крошки.

Я плету орнамент тонкий,
Паутинные терцины,
Улыбаясь за девчонкой,

Но в душе сверкают льдины:
Не такое же ль занятье
Бесполезное – лавины

Слов моих? Ведь есть проклятье
На словах земного рода:
Ложные они понятья,

Не дающие исхода!

НОКТЮРН

          Зажженная среди гостиной лампа.
Под нею круглый прадедовский стол.
По стенам книги. Старые эстампы.
          Окно раскрыто. Спит давно шеол.
Сверкают звезды, полночи лампады.
Медведица воссела на престол.
          Сентябрьская ночь полна услады.
Вверху летучих слышен писк мышей
И в речке лягушиные рулады.
          Мы у стола читаем повестей
Средневековых пожелтевший томик,
Написанных как будто для детей.
          Ах, как уютен наш убогий домик!
Улыбка не слетает с бледных уст,
Как будто на эстраде дачный комик.
          Вдруг в комнате раздался странный хруст
От налетевших будто насекомых,
И мир ночной не так уж нем и пуст.
          Собралось общество давно знакомых,
Давно несуществующих теней,
Стихиями на родину ведомых.
          Я поднял руки, как в начале дней,
Когда лежал в оплетенной кроватке
И ждал объятья матери моей.
          Но вдруг, как в школьной синенькой тетрадке,
Как на наивных фресках у джоттистов,
Увидел я миниатюрных, гадких,
          Крылатых, перепончатых, нечистых,
Ушастых, зверомордых бесенят.
Как угорелые они неслышно
          Кружились подле лампы, как отряд
Бесовский, конвоирующий души.
Чего они от нас, живых, хотят?
          – Чур! Не пищать в испуганные уши
И не касаться крыльями волос!
Мы не греховные и злые души,
          Не упадем на адский мы откос,
Не скатимся в котел смолы кипящей.
Чур! С нами укротитель ваш, Христос! –
          Ты бросилась в покой, вблизи лежащий,
И полотенцем начала махать
На хоровод, под потолком кружащий.
          Я ж принялся по­детски хохотать:
Так гармоничны были эти тени,
Бесшумно так кружилась ночи рать...
          И никакого не было сомненья,
Что нам они не замышляют зла,
Что только для моих стихотворений
          Они влетели в окна без стекла,
Что свет дороже им полночной тени
И рукопись моя среди стола.