золотые погремушки. В целом создавалось впечатление, будто ее составили из оставшихся несъеденными кусочков курицы.
— Привет, Джон, рада познакомиться.
Они находились в Кенсингтоне, в маленькой передней комнате, которая служила одновременно и кабинетом и будуаром. Все поверхности, а их оказалось не так уж мало, занимали обрамленные в серебро фотографии людей на лыжах. Казалось, будто со всех сторон пялится веселая колония пингвинов.
— Вы представляете, что хотите?
— Что-нибудь скромное, небольшое. Нас только двое. Спальня, гостиная, большая кухня, конечно, ванная и никакого подвала.
Джудит засмеялась. Хеймд вместе ней. Они оценили невинность Джона.
— Слушайте, Джон, мне приходилось заниматься этим раньше. Джудит подыскивала дома для игроков. Вам нужно как минимум пять спален, большая комната для развлечений, и черт с ней с кухней. Ли не собирается печь. Вас будут всем снабжать. Четыре ванны, наверное, квартира для прислуги, парковка на две машины и сад.
Джудит смотрела на него почти с обожанием, но, возможно, так проявлялась на ее лице алчность. Она разложила проспекты на кофейном столике.
— Все это можно купить. Большинство домов пока не поступали на рынок.
Джон взял один из проспектов. На фотографии был изображен четырехэтажный викторианский оштукатуренный городской особняк.
— Буквально за углом. Тихая улочка в Кенсингтоне.
— Очень уж огромный. И, наверное, цена непомерная.
— Об этом не тревожьтесь, — обернулся через плечо Хеймд. — Не занят? Нам надо быстро.
— Естественно. Наличные в Цюрихе. Пойдет?
— Как скажешь, детка. Поехали посмотрим.
Джон прошелся по комнатам огромного дома, прислушался к эху, нелепо пощелкал выключателями, приоткрыл дверцы шкафов и убедился, что внутри их есть еще шкафы. Он понимал, что следовало задать миллион вопросов, но не мог придумать ни одного, кроме: «Сколько все это стоит?» И наконец спросил:
— Где здесь щиток с пробками?
— Вам нравится? — поднял глаза Хеймд.
— Вроде бы да… Очень большой.
— Все, детка, берем. Можешь оформлять. Чтобы к вечеру бумаги были готовы. Нам понадобится Сьюзи.
— Уже едет.
Сьюзи была дизайнером по интерьерам. Ее вылепили из того же приготовленного к воскресному ленчу фарша, что и Джуди, — такие же сорок с чем-то, длинные светлые волосы, скобяной нос и громыхающие украшения. Они были подругами и явно ненавидели друг друга.
— О, Джон, прекрасный дом! Какие вещи вы хотели бы иметь?
— Ну… не знаю… диван, несколько стульев… мне нужен стол… ни малейшего представления.
— О’кей. Какой ваш знак Зодиака?
— Рак. А зачем это?
— А мисс Монтаны?
— Без понятия.
— Скорпион, — подсказал Хеймд. — А любимый цвет — кремовый.
— Ясно. — Сьюзи сделала пометку. — В старинном или современном стиле?
Джон в уме подбросил монетку.
— В современном.
— Прекрасно. У вас имеются какие-нибудь вещи, которые вы желаете включить в интерьер: мебель, семейные портреты, серебро?
— Нет. — Джон вспомнил свою конуру и жилище родителей. — Но обязательно должны быть книжные полки.
— Превосходно. — Сьюзи подняла бровь и посмотрела на него с таким видом, словно просьба показалась ей из ряда вон выходящей, вроде семейного унитаза на двоих или аквариума для омаров. — Какого рода книги?
— Как понимать, какого рода книги?
— Я хотела узнать, разные или только кожаные переплеты. У меня есть торговец, который продает на ярды.
— Нет, нет, с книгами я управлюсь сам.
Сьюзи снова сделала пометку, но скривилась так, будто заказчик взялся самолично поставить в аквариум омаров.
— И все дела? — Джон пристегнулся в машине ремнем.
— И все дела.
— А не стоило посмотреть несколько других?
— Зачем?
— Ну… не знаю…
— Доверьтесь инстинктам, приятель. Не понравится — через месяц поменяете. Купите другой. Не велика сделка — всего только дом.
— А я полагал, что приобретение дома — самое впечатляющее событие после развода и похорон незабвенного человека.
— Ошибаетесь, приятель. Самое впечатляющее событие — подтяжка кожи на лице. Подтяжка лица и профессиональная зависть. Вот что по-настоящему впечатляет.
— Послушайте, Хеймд, давайте вместе пообедаем. Я вижу, нам есть о чем потолковать.
— Безусловно. Я это проверну. Поехали ко мне в клуб.
— Как вы полагаете, что могут дать деньги? — Хеймд откинулся на стуле и решительным жестом отодвинул тарелку. Клуб скромно отказался от вывески — здание в стиле конца XVIII — начала XIX века располагалось в Сохо. В нем уютно устроился бар и несколько небольших гостиных. Они сидели в светлой столовой и наслаждались изысканной едой. Помещение было наполовину заполнено мужчинами. Джон решил, что все эти люди так или иначе имеют отношение к киноиндустрии. И все знали Хеймда.
— Так что могут дать деньги?
— Ну… все что угодно, — промямлил Джон.
— Все что угодно дает ночная кража со взломом. — Хеймд зажег сигару. — Когда вы набрали всякой всячины: безделушек, техники, мебели, шмотья так, что хватит на десять жизней, остаются всего две веши — пространство и время. Утром мы успели отхватить долбаный дом до первого завтрака — это пространство. И к концу следующей недели переедете в него. Это время. Прикиньте, сколько потребовалось бы времени обычному понтеру, чтобы все устроить? Шесть месяцев? Девять месяцев? А вашему отцу, чтобы заработать на дом полтора миллиона? Сто лет? Сто пятьдесят? Понимаете, деньги покупают жизни других людей, приобретают их время и прибавляют к вашему. Поэтому богатые люди живут дольше остальных. Для них все происходит быстрее. В данный момент двадцать, тридцать, сорок человек отдают вам за наличные кусочки своих жизней. Сотни и сотни людей по всему миру делятся временем с Ли. Животные существуют в соответствии со своим метаболизмом: поденка завершит свой смертный круг завтра, а черепаха через двести лет. Первая неистово порхает и сгорает, другая сидит, но восполняет свой образ жизни временем. Богатые живут, как поденки, однако долго, как черепахи.
— Интересная идея. Но не уверен, что вполне с вами согласен.
— Знаете, что раздражает их больше всего?
— Кого? Черепах?
— Ну да, богатых. Мы говорим о настоящих богатых. Ожидание — пробки, очереди, задержки, отмены — они от этого бесятся. Не получают за свои деньги того, что хотели. Внезапно приходится жить темпом остальных. Желаете что-нибудь продать богатею, скажите, что все произойдет очень быстро. «Вещь
