Холод кожи лежавшего заставил Заурбека вздрогнуть и отдернуть руку. Он вскочил на ноги, и тут же со стороны хребта ударила первая очередь, затем еще и еще. Умаров замер, метнулся к двери, и в этот момент ее пересекла пунктирная линия светящихся точек. Одна из прилетевших из леса пуль просвистела совсем рядом с животом Заурбека. Почувствовав, как зашевелились на голове волосы, главарь банды упал и откатился в сторону. На мгновение наступила тишина, затем раздалась глухая пальба, донесшаяся из глубины схрона.
Страшное слово «спецы» огнем ворвалось в сознание Заурбека Умарова и холодной змеей растеклось по моментально покрывшемуся мурашками телу. Быстро загребая руками, Заурбек отполз в дальний угол и замер. Снова прозвучали выстрелы, теперь уже стреляли сразу с трех направлений. В этот момент ему, как командиру, следовало выскочить из сарая и руководить разгорающимся боем. Приготовившись так и поступить, Умаров сел, снял оружие с предохранителя, чтобы успокоиться, начал поправлять разгрузку и нечаянно ощутил пальцами лежавшую в кармане обыкновенную ученическую тетрадь.
«Обыкновенную?» Главарь банды вновь притронулся к исписанной от руки тетради. Нет, обыкновенными эти листки бумаги уже не были! Даже если бы их отлили из золота, и тогда они стоили бы гораздо меньше. Много меньше! При наличии таких денег, денег, обещанных заказчиком, хотелось жить, жить долго и счастливо. Заурбек задумался. Что с того, что там гибнут его люди? Что они ему? На все воля божья! Если Аллах решил, что кому-то следует умереть – тот умрет. И не его, Умарова, в том вина или беда, на все воля Аллаха! Если его людям суждено отбиться от русских – они отобьются, если нет, то и он ничем не сможет им помочь. Теперь, когда перед глазами Заурбека стояли деньги, он уже не хотел рисковать собственной шкурой и предпочел дождаться, когда все закончится.
За стеной грохотали выстрелы, пули били в каменные стены сарая и с визгом разлетались в разные стороны, а Заурбек, приняв решение, сидел в углу и, положив на колени автомат, молился лишь одному: чтобы Аллах помог его людям продержаться до темноты. Дожить до воцарения ночи, а там ничто не мешало ему выскользнуть за дверь, в три прыжка добежать до угла и четвертым прыжком влететь в находившуюся за сараем яму. Упасть, перекатиться, успокоить дыхание, уже спокойно отползти подальше в лес и раствориться среди деревьев. Ничто не мешало, ничто. Вот только душу давила неопределенность ожидания, дрожь пробегала по прислонившейся к холодным камням спине. Глаза, пристально всматривавшиеся в закрытый проем двери, болели от напряжения, руку, державшую автомат, сводило судорогой, а Заурбек не смел пошевелить даже пальцем, боясь, что этим спугнет пока еще благосклонную к нему фортуну. Он сидел, а за стеной продолжался бой. Но время шло, и постепенно сквозь последние капли дождя на землю опускались вечерние сумерки. Надежда Умарова на то, что ему удастся отсидеться, превращалась в уверенность. Внезапно налетевший порыв ветра ударил в стену сарая, побежал вдоль нее и, распахнув дверь настежь, полетел дальше. Заурбек поднял автомат и, каждую секунду ожидая появления противника, навел ствол на светлое пятно дверного проема.
Усмешка боевика стала шире. Кажется, эта сволочь уверилась в своей победе, а зря. Я без замаха бросил ему в лицо пистолет и одновременно вскочил на ноги. Мой противник инстинктивно отшатнулся, выпущенные из автомата пули прошли мимо. В следующий миг удар моей ноги выбил из его рук оружие, и оно, с грохотом ударившись о стену, свалилось за нары. Бандит что-то выкрикнул, отпрянул назад, поэтому мой следующий удар не достиг цели. Боевик отскочил к дальней стене, но я вовсе не собирался продолжать драку и сделал шаг в сторону. Бандит ошарашенно вперился в меня, потряс головой, завел руку за спину, и в следующее мгновение в его ладони блеснул широкий кривой нож. Руки его дрожали, но он уже снова злорадно ухмылялся. Я, в свою очередь, поразился его наивности и, в одно движение перетянув автомат на грудь, снял с предохранителя. Взвыв от бессилия, «чех» бросился в мою сторону. Какое там! Короткая очередь, и словно серебряная искра – падающий вниз клинок, застучавшие о стену гильзы, хрипящий стон, и следом – глухое падение тяжелого тела. Звон в ушах, и перед глазами сиреневая дымка от сгоревшего пороха.
Расстрелять со спины двух часовых, спрятавшихся от дождя под камуфлированное пончо, труда не составило. Так что, спокойно перезарядив пистолет, майор Гордеев выбрал позицию поудобнее и принялся ждать Бочарова.
– Свои, – поднял он руку, приветствуя крадущегося за деревьями Евгения.
– Готовы? – Подойдя ближе, контрактник кивнул на стоявшее под деревом оружие, один – «АК-74», второй – старенький «АКМС»; окровавленные разгрузки лежали рядом.
– Угу, – отозвался ротный и, поднявшись на ноги, подхватил одну из «чеховских» разгрузок, а следом за ней и «АКМС». – Забирай, – кивнул он на оставшиеся трофеи и, не дожидаясь, когда команда будет выполнена, зашагал в сторону базы.
«Не помешает», – заверил сам себя Бочаров и, ухватив левой рукой вражеские шмотки, поспешил вслед за уходящим командиром. Впрочем, долго догонять его не пришлось, ротный замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, замерев в полной неподвижности. Евгений же сместился чуть в сторону и, в свою очередь, тоже замер. Как и каким образом сквозь буйство погоды углядел, услышал майор Гордеев звуки шагов поднимающихся наверх «чехов», контрактник так и не понял. Тем не менее, когда за деревьями мелькнула фигура впереди идущего, откровением для Гордеева это не стало – он уже стоял на правом колене, положив на левое сцепленные ладони, державшие рукоять «ПСС». На всякий случай, Бочаров начал отползать дальше. Найдя удобное во всех смыслах местечко, он лег, развернувшись лицом к подходящему противнику, и, нацелив автомат, принялся ждать.
Вадим начал целиться. Первый боевик подходил все ближе и ближе. Но что-то постоянно мешало: то сорвавшиеся потоком капли, то качнувшаяся от порыва ветра ветка, то все вместе. А то казалось, что следует подпустить поближе, чтобы уже и второго… тут же… наверняка. Вот уже между противниками восемь метров, вот семь, вот пять… палец плавно надавил спусковой крючок.
Громкий предостерегающий крик и плюханье выстрела. Боевик, шедший первым, рванул в сторону, вторая пуля догнала его уже в падении. Вадим повел пистолет вправо, но второй боевик шарахнулся за деревья. Ответная громогласная очередь, перекрывающая своим грохотом и шорох дождя, и шум ветвей, раскачиваемых ветром, и бормотание бегущих по склону ручьев. Выстрелов из пистолета совсем не слышно, а летящие из ствола пули казались совершенно никчемными, да так оно и есть, ствол дерева, закрывающий бандита, был непреодолимой преградой. Ответные автоматные пули пролетели совсем рядом с плечом Гордеева.
– Сучара! – в бессильной ярости прошипел ротный и упал в растекшуюся под ногами дождевую лужу. Брызги полетели во все стороны, пропитывая и без того мокрую разгрузку. Пистолет из руки он выпустил, а времени вернуть его в кобуру не было. Автомат!!! Вся надежда на безотказное оружие Калашникова. Вот только боевик уже высунулся из-за дерева, и уже палец выбрал свободный ход, сейчас лес огласится новым выстрелом… сейчас… И выстрел грянул. А вслед за ним другой, третий. Короткая, но прицельная очередь полоснула по целившемуся в Гордеева «чеху», одна из пуль пронзила ударно-спусковой механизм, и уже готовый сорваться в путь свинец так и остался в стволе. Бандит вскрикнул и отшатнулся, но вслед за ним шатнулся и ствол бочаровского автомата. Новая очередь – касательное в плечо, и та же пуля попала в шею,
