ломая позвонки, разрывая белую колбаску спинного мозга.
– Вперед к базе, живо! – заорал Гордеев, не сомневаясь, что и второй «чех» уже мертв. Сам наконец-то запихнул «ПСС» в кобуру и, подхватив вражескую разгрузку, устремился к базе. Тишина была нарушена, противник оказался предупрежден, теперь надо занять позиции, прежде чем «чехи» окончательно придут в себя.
Игорь только-только успел обустроить свою основную позицию, как на склоне противоположного хребта затарахтели автоматные очереди. Кто, как, по кому стреляет – ему видно не было, но, когда выстрелы прекратились, он почему-то сразу успокоился. В голове пронеслась отчетливая мысль: «Наши положили «чехов». Причину такой уверенности Игорь не знал, но, если бы у него спросили, он бы ответил: «Потому что иначе просто не может быть!» – после чего гордо прекратил бы со спрашивающим всяческое общение.
А сидевший правее и выше по хребту Степан Тулин рассуждать даже не пытался. Спокойно прильнув к окуляру, он прошелся взглядом по соседнему склону и, поведя стволом вниз, нацелился на основание хребта – где-то там должны были находиться двери, ведущие во вражеские подземные схроны. Он ошибся лишь чуть-чуть – дверь, ведущая под землю, оказалась на пару метров правее. Она резко откинулась, и из нее, один за другим, начали выскакивать вооруженные автоматами люди. Первого Степан прозевал, второй слишком быстро метнулся за укрытие, а вот третий, решивший спрятаться за дерево от пуль открывшего огонь Гордеева, оказался самой подходящей мишенью. Перевернутая галочка уперлась в бочину боевика, и Степан мягко потянул спусковой крючок. Тяжелый толчок в плечо, и ствол начал смещаться, взгляд снайпера выискивал новую подходящую для прицельного выстрела мишень. Все эмоции были отброшены, в голове мелькнула лишь короткая, как вспышка, мысль: «Один есть». И ни восторга, ни раскаяния, просто сухой счет.
Открыв огонь по выбегающим из схрона бандитам, Игорь чересчур увлекся и едва не поплатился за это собственной жизнью. Показавшиеся из леса справа боевики открыли такой ураганный огонь, а выпускаемые ими пули летели так близко, что, не рухни он всем телом (и сразу) в служившую ему окопчиком ямку, от головы остались бы только кровавые ошметки. Приподняться и ответить бандитам той же монетой он даже не пытался. Пока Игорь лежал, пытаясь сообразить, как действовать дальше, он пару раз явственно уловил буханье винтовки Тулина; затем наверху, раз за разом, прогремели гранатометные разрывы, и выстрелы «СВД» прекратились. Противник наседал, плотно и грамотно окучивая позиции немногочисленных спецназовцев. Высунуться означало верную гибель. Но и лежание в бездействии в конечном итоге привело бы к такому же исходу. Наконец Игорь собрался с духом и, выставив из ямы оружие, не глядя, дал длинную очередь по находящемуся внизу противнику. И тут же над головой свинец зашумел еще напористее, еще сильнее. Срезанные пулями, прямо на спину контрактника свалились ветки растущего со всех сторон орешника, с треском рухнула вниз и закрыла обзор до того висевшая над головой ветка бука. Бранные слова, адресованные большей частью самому себе, так и слетали с языка вжавшегося в землю разведчика. В происходящем Игорь винил только самого себя. Это была его ошибка. И как не материться, если он, такой весь из себя опытный и крутой вояка, как салага, увлекся пальбой по выбегающим из схрона «чехам»? Увлекся настолько, что перестал следить за полем боя и позволил подтянувшимся с южной стороны «чехам» застать себя врасплох. И мало того, что теперь сам вынужден тыкаться носом в стекшую на дно ямы грязь, так еще и не обеспечил прикрытие расположившегося на хребте снайпера. Разум искал и не находил выхода. А «чехи», пользуясь его беспомощностью, начали короткими перебежками подниматься к занимаемой им позиции…
На то, что автомат Онищенко замолчал, Степан обратил внимание сразу и даже сменил позицию, переползя еще правее и оттянувшись чуть дальше вверх по склону. И не зря – место оказалось хорошим, удобным во всех отношениях. Вот, может, только, прежде чем начать выбирать и уничтожать цели, стоило немного обождать, дождаться, когда Игорь снова начнет окучивать противника автоматными очередями? Но уж больно удачно подставлял свой лоб широкомордый бородач, высовывавшийся из-за лежавшего на краю поляны валуна. Степан выстрелил, попал и тут же понял, что это не осталось незамеченным – одна, а следом вторая очередь хлестанули над его позицией, а потом прямо над головой прогремел взрыв. Степана обдало тугой волной, сознание погрузилось во тьму, и второго, ударившего чуть в стороне, разрыва он уже не слышал.
– Где амир? – Чей-то полный досады голос перекрыл треск выстрелов и грохот гранатометных разрывов. – Где Заурбек? – повторил все тот же голос, но ему никто не ответил.
– Аллах акбар! – раздался из глубины леса не слишком уверенный клич, но он все же подтолкнул к действию отсиживавшегося за сараем пулеметчика Ваху Вадалова – именно он, сидя в безопасном месте, пытался докричаться до своего командира.
Знал бы столь сильно беспокоящийся о судьбе главаря моджахед, где находится и что делает сейчас Умаров, может быть, и его собственная судьба сложилась бы иначе. Но он этого не знал и потому, воодушевленный чужими криками, выскочил из-за каменной стены здания и устремился вперед, в гущу разгорающегося боя. Через двадцать шагов Ваха почувствовал, как рядом, срезав ветку, пронеслась вражеская пуля, и, не задумываясь, плюхнулся в бегущий под ногами ручей.
– Вон видишь, вон видишь? – тыкая куда-то вверх по склону, брызгал слюной оказавшийся рядом и лежавший в большой луже Лечо – один из опытнейших моджахедов и любимец Умарова. – Видишь, вон за тем кустом? Видишь?
Сломленный настойчивостью Гакаева, пулеметчик кивнул, хотя ровным счетом, ничего не видел. Перед глазами была только пелена дождя, разбрасываемого порывами налетающего ветра, да мерещившиеся со всех сторон враги.
– Мочи туда, мочи! – стреляя, командовал любимец Умарова, и Вадалов не заставил себя ждать. Приложившись к пулемету, он дал длинную, оглушительно длинную очередь.
– Куда, куда? – рассерженно взревел Лечо. – Высоко берешь, высоко! Ниже, еще ниже!
Ваха опустил ствол и снова выстрелил. Очередь получилась до куцего короткой, но зато легла туда, куда надо.
– Вот так и бей! – похвалил его более опытный Гакаев и, уже больше не отвлекаясь на пулеметчика, пополз куда-то вперед.
