следом, подгоняя едва-едва плетущегося пленного.
«Сейчас полчасика передохнём и двинемся дальше, – продолжал рассуждать он. – Помощь то ли будет, то ли нет, а командир сколько продержится – кто его знает. Надо идти. Ухалов отдышится – может, и сам пойдёт. Да и пленного припахать можно. Носилки к рукам верёвками привязать – и пусть тащит. Или грохнуть его, чтобы не вошкаться? Нельзя, уже доложили. Объяснительные писать задолбаешься. А Овечкина, поди, он, сволочь, убил… Вот пусть теперь и тащит. А ребята и я остальных понесём».
Младший сержант выбрался на высотку и не успел отдышаться, как ему навстречу из-под низко опущенных ветвей росшей здесь яблони выскочил взъерошенный сержант Синявский.
– Юрка, к нам две группы наших идут! – обрадованно сообщил он. – Комбат приказал! Я сам слышал. Просили оставаться на месте.
– Это хорошо… – безразлично отреагировал Морзобитов. Теперь, когда он узнал об идущей к ним помощи, на него вдруг навалилась дикая усталость. – Просили оставаться на месте? Хм, а куда мы денемся? Занять круговую оборону и наблюдать. – Он едва нашёл в себе силы, чтобы произнести эту фразу, словно бремя ответственности, лежавшее на нем последние несколько десятков минут, оказалось неимоверно тяжёлым; сбросив сейчас его с себя, Юрий почувствовал, что в нём не осталось сил даже на то, чтобы распрямить плечи.
Морзобитов медленно брёл по вершине, обходя разбросанное в беспорядке имущество, стоявшие на земле носилки с лежавшими в них людьми, пленного «чеха», тупо таращившегося на лежавший неподалёку труп своего «собрата» по банде, мимо охранявшего пленника Поливанова. Когда все остались позади, он опустился на колени, затем лёг и закрыл глаза. К горлу подступил ком, глаза щипало острой болью. «Не раскисать!» Расслабляться было пока рано – по самым оптимистичным подсчётам, с учётом рельефа, ближайшей к ним группе с позывным Вещий под командой старшего лейтенанта Свиридова было идти часа полтора, не меньше. Но и бежать нельзя, бой закончился, и спешка самым негативным образом сказалась бы на скорости движения к месту эвакуации. Как ни крути, по всему выходило, что ждать им ещё долго. Но время, хотя порой оно и тянется подобно резине, всё равно неизбежно бежит вперёд.
– Центр передал: Вещий на подходе. – Синявский притащился к Морзобитову вместе со своей радиостанцией, поэтому, как только пристроил её в корнях дерева, тут же подобрал гарнитуру и забубнил в микрофон: – Беркут – Вещему – Беркут – Вещему, ответь. Приём.
– На приёме Вещий для Беркута. – Синявский узнал голос рядового Милашечкина, радиста из … второй группы, мелкого, плюгавого контрактника, задиристого и мелочно-злопамятного. У Игоря с ним отношения не сложились с самого начала, но сейчас он был рад слышать его голос.
– Примите уточнённые координаты, – попросил Синявский и вытащил из кармана замызганный, испачканный землёй и потом блокнот радиста. Кстати говоря, это был запасной блокнот, а основной (секретный), тот, в который после каждого боевого задания Игорь со всем тщанием переносил все данные с этого замызганного, находился в ПВД. Впрочем, тот блокнот именно потому и находился в ПВД, что был секретным, и случайным образом его утерять (и получить выговор) не хотелось никому. – Записывай, нахожусь по координатам Х… Y…
Эти новые цифры координат Синявский снял, воспользовавшись GPS старшего лейтенанта Морина.
– Принял, – сообщил радист Свиридова. – Записывай, мы находимся по координатам Х… Y… Будем подходить к вам с юго-востока. Как понял? Приём.
– Понял тебя. Остаюсь на связи. Ждём.
– Не подстрелите там нас, – с непритворным беспокойством попросил Милашечкин, на что довольный Синявский моментально ответил.
– Не ссы, будь спок! – и, опершись спиной о дерево, блаженно закрыл глаза. Казалось, что, дойди до них разведчики Вещего – и все треволнения этого боевого задания закончатся. Как было бы хорошо, чтобы это оказалось именно так… Но им ещё предстояло выйти к месту эвакуации, неся на себе раненых и кучу инвентарного имущества.
– Ракета, ракета! – радостно возвестил Синявский, тыкая пальцем во взлетевшие над лесом огни.
– Вижу, не слепой, и не ори так! – Морзобитов потянулся к собственной разгрузке, выискивая подходящую ракетницу. Подавшие знак тоже не слишком озадачивались точными сигналами оповещения. «Зелёный» – значит, свой. Поэтому, доставая реактивный сигнальный патрон«зелёного огня», Юрий был уверен, что поступает правильно, но, на всякий случай, повернувшись к Синявскому, уточнил: – Какая там у нас ракета запускается первой?
– Белая. А что?
– Да так… – Морзобитов свинтил колпачок, вытряхнул из пусковой трубки вытяжной шнур и дёрнул за кольцо. Ракета с шипением ушла вверх и с треском лопнула в вышине тремя зелёными точками.
Через несколько минут напряжённого ожидания в просветах между деревьями показались спецназовцы головного разведывательного дозора группы старшего лейтенанта Свиридова.
– Вещий, вас вижу! – сообщил Синявский, на лице которого появилась радостная улыбка.
«Ну, слава богу!» – вздохнул Морзобитов, незаметно целуя нательный крестик. Всё-таки, что ни говори, а с прибытием подкрепления дышать стало гораздо легче.
Совещание в кабинете у генерал-майора Хлебникова было, как всегда, экстренным. Собственно, большинство сидевших на нём, так или иначе, общались практически непрерывно, но сейчас назрела необходимость собрать всех вместе.
Кроме генерала, на совещании присутствовали: полковник Черных, его заместитель подполковник Остапенко и Сергей Игоревич Смоленцев. Полковник ФСБ Плющенков на этот раз отсутствовал, по своей линии занимаясь срочными вопросами, связанными с этим же делом. Черных выступал в роли докладывающего.
– По сообщению Беркута, интересующая нас группа в количестве пяти человек направляется к населённому пункту …но. – Полковник подошёл к висевшей на стене карте. – Сейчас они могут находиться где-то здесь, – указка в его руке коснулась синей стрелки, начертанной поверх прочих обозначений карты.
– Откуда у Беркута эти сведения? – уточнил Сергей Игоревич, последние три часа просидевший в секретной части и потому бывший не в курсе свежих событий.
– У разведчиков старшего лейтенанта Морина произошло боестолкновение с группой Стивенсона. Четыре боевика убиты, в том числе один снайпер. Ещё один снайпер захвачен в плен. Вот он и дал им эту информацию, – пояснил Черных.
– Понятно, – удовлетворённо кивнул головой Смоленцев. – Каким образом был развязан язык пленного, спрашивать не буду. Но, надеюсь, он ещё жив?
– Жив, – опроверг опасения Сергея Игоревича полковник. – Вот за здоровье не поручусь – в перестрелке трое наших ранено, в том числе командир группы, один спецназовец убит. На перехват диверсантов в район …но по тревоге брошены шесть разведывательных групп из отряда майора Нипочихина.
– Успеют?
– Успеют, – заверил полковник и тут же слегка поправился: – Должны успеть.
– Понятно. А непосредственное преследование, естественно, не осуществлено? – В словах Сергея Игоревича прозвучало неприкрытое презрение.
– Вовсе нет, – возразил обидевшийся за своих полковник. – Преследование спецназовцами ведется, несмотря на явную фору, имеющуюся у противостоящего им противника.
– Сколько человек осуществляют преследование? – примирительно воздев руки вверх, спросил Смоленцев.
– Трое. – По голосу полковника Черных было понятно, что он не готов так легко пойти на
