собакой.
М-да, а Лелек, кажется, не зря переполошился. Я сейчас запросто могу слететь с катушек — того и гляди, брошусь на пленного с криками 'Где Юлька, сволочь, куда вы ее дели?!'. Я постарался взять себя в руки:
— Спроси у него, куда полетели и куда пошли все прочие.
— Я же уже спрашивал.
— А ты еще раз спроси, иначе сформулируй.
Сайни спросил. Даже карту взял со стола Бержи и ткнул под нос допрашиваемому. Тот всячески дал понять, что ничего в этих картинках не понимает.
'Что ты выпендриваешься, ты пальцем покажи', вспомнился мне старый анекдот про капитана советской подводной лодки. А, между прочим, это идея.
— Сайни, а пусть он пальцем в окно покажет. Или выведите его во двор, пусть увидит, где солнце. И покажет пальцем, куда именно полетели и куда именно пошли. На восток, запад, север или юг.
— А смысл?
— Дмиид, кажется, говорил, что от места, где маг снимал 'слепок' для навешивания свойств этой самой вашей магии подобия на чучело, само чучело может пролететь две-три лимы. На каком расстоянии от города по прямой мы нашли самолет?
— Лим семь, — Бержи быстро прикинул по карте.
— Видать, у них колдун сильный или же магия ушла вперед по сравнению с теми временами, когда были получены сведения, которыми пользовался Дмиид. Пусть они подзарядили свое 'чучело' и полетели на нем домой. Пусть могут пролететь даже вдвое большее расстояние. Все равно недалеко — с учетом того, как далеко от вашего города до из территорий. Я бы на их месте постарался лететь по прямой, чтобы максимально выиграть время и расстояние. Потом все равно придется снизиться — и дальше топать пешком. Если, конечно, у них не раскиданы по лесам базы с самолетами для магической дозаправки. Но в это я пока предпочитаю не верить.
Все, даже вояка-секретарь, уставились на меня с уважением. Мне, чего греха таить, было приятно. Хотя это всего лишь догадки, не более.
Эксперимент провели. И арестованный — который несколько воспрянул духом после того, как приглашенный эльф произвел с его спиной некоторые предварительные манипуляции — таки ткнул пальцем.
Бержи и Сайни переглянулись в каком-то обалдении.
— Ребята, что случилось?
— Или он врет, хотя это совершенно не в его интересах, — проговорил Сайни с расстановочкой, — или мы чего-то не знаем. Там нет никаких поселений — ни наших, ни 'ихних'. Там, за полосой лесов, вообще никто не живет. Это же Ничья земля.
— Ничья земля? — переспросил я. В моем мире так назывался один весьма талантливый, хотя и страшный 'почти фантастический' роман — о жизни на территории, пережившей колоссальную экологическую катастрофу. — Это что ж, она не принадлежит ни одному из государств? А почему — никому не нужна?
— Она действительно никому не принадлежит. Но Ничьей она зовется по другим причинам. Ладно, идем под крышу, там подробнее поговорим, — предложил Бержи.
Поговорили. Гном, как мог, объяснил.
— Территория эта не принадлежит ни людям, ни… Ну, вот смотри. Земля, на которой стоит город — там люди хозяева. По крайней мере, до поры до времени. А, скажем, звери или даже растения — на правах то ли гостей, которых привечают, но не дают жить по их разумению, то ли незваных гостей, которых всячески стараются выжить. Как крыс из подвала. И все это знают — и люди, и крысы. Если это сад или огород, то там тоже человек хозяин, но часть своих хозяйских прав он отдал яблоням или капусте. В лесу человек как раз гость — и ведет себя соответственно.
— Там хозяин — природа, что ли? Все деревья, все звери?
— Бывает, что и так. Но редко. Обычно кто-то один. Тогда лес будет, например, березовым. Или волчьим — то есть даже елки будут расти так, как удобно волкам. А та земля — ничья. Нет на ней хозяина. Поэтому порядка нет, поэтому творятся там разные безобразия. После старой большой войны так вышло.
— Маги друг с другом воевали? — блеснул я начитанностью.
— А чьерт иво знаит, — вдруг выдал Бержи по-русски, со страшным акцентом, зато очень эмоционально. — Там, говорят, было несколько… ну, вроде университета нашего, но не совсем. Скорее, отдельных школ. Тогда каждый маг вокруг себя собирал учеников, сподвижников, да и просто людей, которых обещал защищать. Вроде как городки такие небольшие были, в которых многие волшбой занимались. И просто для себя, и по заказу какого-нибудь государя. Знатные вещи порой выдумывали. И над окрестными местами такой маг — глава школы — становился хозяином. Под себя его переделывал, вольно или невольно.
— И потом им стало тесно, и они передрались?
— Не знаю, — помотал головой Бержи. — И никто не знает. Ведь не сохранилось ни записей, ни свидетелей. Большой любви между такими магами не было, но и вражды особой тоже. К себе они редко кого не пускали, жили наособицу. Наезжали к ним, понятно, из других земель — товары подвозили, в ученики нанимались… Заранее было известно, когда в какую школу магическую караван пойдет. Вот пошел однажды такой — а школы и нет. Городок пустой стоит, словно в нем лет 20 никто не живет. В домах стекла повылетали, двери повываливались. Какие дома порушенные, какие целые. Но ни покойников, ни следов пожара или грабежа. Кое-где лесное зверье в этих развалинах живет. Вот именно живет, а не забегает за поживой. Тот караван назад ни с чем вернулся. Потом другой пошел, к другому городку — а там и вовсе пустое место, травой заросшее. Словно не жил тут никто и никогда. Забили, понятное дело, тревогу… В общем, так никто ничего и не знает — ни что там произошло тогда, ни что происходит сейчас. Слава про места те дурная. Пытались селиться крестьяне — ушли. Урожаев никаких, зверье какое-то чумное: прямо в дом ломится. Наши, из университета, ездили туда. Давно, правда. Я тех отчетов не читал. Но, наверное, они где-то есть.
— А велика она, эта Ничья земля?
— Наверное, велика. До самых северных морей. Нет ведь ни карт, ни границ четких. Где-то на востоке переходит она в обычный дикий лес. На западе упирается в Скальный берег.
— А это что?
— Ты когда нашу географию выучишь? — попытался пошутить Бержи, но тут же понял, что не до учебы мне сейчас. Смешался. Извинился. Продолжил. — Все побережье океана к северо-западу от нас состоит из здоровенных таких, крутых гранитных скал. И в это побережье с разгону бьет мощное течение. Под углом, понятное дело. Отворачивает и идет дальше на север. Поэтому у подножия скал вода круглый год пляшет свои бешеные танцы. Ни один корабль туда и близко не подойдет.
Он принялся чертить на листе бумаги карту материка. Выходило, что государство, в котором я имел честь пребывать, располагалось на юго-западе материка. Его противник, то есть нехорошая империя Смарис, — на востоке и северо-востоке, причем основная зона соприкосновения враждующих сил находилась от нашего городка в нескольких сотнях километров. Две державы отделял друг от друга естественный рубеж — старые, изъеденные временем горы, поросшие диким лесом. И богатые всякими полезными ископаемыми, в том числе — камушками, применяемыми в волшбе. В предгорьях с той и другой стороны гор располагались не только поселки, но и крупные города, и военные базы. Через горы, через леса и бегали друг другу 'в гости' основные армии воюющих сторон. Четкой границы не было, равно как и четкого театра военных действий: изрезанная складками местность не позволяла развернуться массовым сражениям. К счастью.
А Ничья земля, которую Бержи изобразил очень условно, наступала с севера и на нашу державу (ее, как я, наконец-то, выяснил, называли Криимэ), и ее на противника. Теоретически, одна из сторон запросто могла каким-нибудь форсированным маршем пройти через Ничью землю и обрушиться с севера на врага.
'Пробовали, и неоднократно', неохотно сообщил гном. Судя по интонации, пробовали не только
