ампутировать. Операция была сделана под хлороформом, прекрасно выполнившим свое назначение. Этот больной умер от общего истощения организма. Пациенты, отказывавшиеся от хлороформа, страдали визуальными и слуховыми галлюцинациями, ломали все, до чего могли добраться, бросались на стены и кричали, пока их ярость не угасала. Эти симптомы сопровождали рвота, диарея и сердечная недостаточность. Следует подчеркнуть, что большинство больных не злоупотребляли эфиром или хлороформом. Воздействие этих препаратов не интересовал тех людей, чья жизнь удалась. Многие пациенты, лечившиеся эфиром и хлороформом, считали, что они неприятны. Каролина Тейнтер Бьюэл (1830-1873) из Детройта в 1864 году перенесла воспаление глаз и после него страдала сильными головными болями. Врач прописал ей морфин, который, по ее словам, помогал лишь временно. В качестве последнего средства спасения она прибегла к хлороформу, но обнаружила, что его эффект ужасен – ее ужасно тошнило, из-за постоянной рвоты она едва стояла на ногах.
В 1856 году на рынок поступила смесь хлороформа и морфина – для лечения холеры, диареи, гриппа, желудочных колик, невралгии, ревматизма, бронхита и других болезней. Эта смесь под названием «Хлородин доктора Коллиса Брауна» вошла в моду и для многих стала причиной заболевания наркоманией. Особой популярностью она пользовалась у рабочих с их привычкой к самолечению, чтобы не платить врачам. Среди поклонников «Хлородина» был также выходец из Венеции Теофил Марзиалс (1850-1920). В 1870 году Марзиалс получил назначение в библиотеку Британского музея и стал известен после того, как написал несколько популярных песен того времени. Он любил долго находиться на одном и том же месте. Его друг, встретивший Марзиалса в Венеции, писал, что тот появляется и исчезает, как эльф – всегда красноречивый, всегда эксцентричный. Однако у Марзиалса выработалась зависимость к «Хлоридину Коллиса Брауна». Вероятно, это произошло, потому, что он не состоялся, как библиотекарь. Его врач сообщал в 1882 году, что работа в библиотеке подавляла его жизненные и умственные силы, ухудшала здоровье. После ухода в отставку Марзиалс нервничал, когда вспоминал «раздражающий надзор, педантичность и запретительство тех изматывающих, недобрых лет в библиотеке». Наркотическая зависимость портила ему жизнь: он часто опаздывал на работу и постоянно болел. Его натура была более утонченной, чем у торговцев Дрейперстауна или жителей Мемеля, но причины для самоотупления оставались теми же.
Учитывая опыт использования новых лекарственных препаратов и методик сотнями тысяч наркоманов XIX века, врачам следовало бы обращаться осторожнее с разрушительной силой медикаментов. Тем не менее, в 1884 году один австрийский медик начал продвигать на рынок новый чудесный стимулятор, который, как предполагалось,– поможет вылечить зависимость от морфина. Это была чудовищная ошибка – новый стимулятор назывался кокаин.
Глава 6
Вырождение
Да здравствует непревзойденная работа и чудесное вещество!
Когда добродетель доводится до крайности, появляются пороки.
Незадолго до окончания Гражданской войны в США, северяне ранили пулей и нанесли удар саблей аптекарю Джону Пембертону (1831-1888), оставив шрамы на всю жизнь. В 1882 году он разорился. У него появился ревматизм и периодические боли в желудке. То ли в результате лечения ран и хронических болезней, то ли чтобы сгладить неудачи в работе, но он начал регулярно принимать морфин. Пембертон стыдился своей зависимости и поверил фармацевтическим компаниям, которые утверждали, что с помощью препаратов коки можно легко отказаться от морфина. Эти утверждения строились на бытовавшем в то время мнении, что стимуляторы (включая кофеин и кокаин) являлись антагонистами наркотиков. В 1884 году Пембертон начал продавать собственный состав на основе вина, орехов колы и листьев коки. И листья, и орехи содержали больше кофеина, чем кофе или чай, и он надеялся, что тонизирующее «Вино и кока» поможет ему освободиться от наркотической зависимости. Пембернон рекламировал свое «Французское вино и кока» следующим образом.
«Всем, кто страдает нервными заболеваниями, мы рекомендуем пить замечательное и вкусное лекарство «Французское вино и кока», безотказно излечивающее любое нервное расстройство, диспепсию, умственное и физическое истощение, все хронические и изнуряющие болезни, кишечные расстройства, запоры, головные боли и невралгию. Это лекарство доказало, что является величайшим благословением человека, лучшим подарком природы и Господа. Рекомендуем его священникам, адвокатам, литераторам, торговцам, банкирам, женщинам и всем, кто ведет малоподвижный образ жизни – вызывающий нервное переутомление, нарушение работы желудка, кишечника и почек. Все, кому требуется тоник для нервов и восхитительный природный стимулятор, убедятся, что «Вино и кока» – бесценный дар, который непременно воскресит здоровье и счастье. Кока – это чудесное средство для восстановления сексуальных сил, она лечит семенную недостаточность, импотенцию и тому подобное, когда бесполезными оказываются все другие лекарства. Для тех несчастных, кто пристрастился к морфину или опиуму либо чрезмерно увлекается алкогольными стимуляторами, «Французское вино и кока» окажется великим благом».
Пембертон предвидел, что антиалкогольные кампании могут сократить его доходы. В 1886 году, незадолго до того, как его родной город Атланта первым в США принял антиалкогольный закон, он составил новый напиток на основе коки, колы и других ингредиентов (но без вина). Название, данное новому напитку, стало самой известной торговой маркой ХХ столетия. В это время в южных штатах США стали распространяться слухи, что негры, прежде чем насиловать белых женщин, принимают кокаин. В ответ на это компания «Кока-кола» (Coca-Cola) в 1901-1902 годах исключила коку из состава своего напитка – как раз перед тем, как ее родной штат Джорджия запретил продажу кокаина в любой форме. В течение последующих семидесяти лет, когда этот наркотик окончательно погубил репутацию листьев коки, компания утверждала, что название напитка – просто поэтическая фантазия, оно не имеет ничего общего с первоначальными ингредиентами.
Как и Пембертон, детройтская фармацевтическая компания «Парк-Дэвис» (Parke, Davis) в 80-х годах XIX века заявляла, что их микстуру на основе коки можно использовать при лечении зависимости от морфина. Она выпускала препараты коки, коры боливийского дерева «кото», применявшейся при лечении диареи, и кустарника кавы с Сандвичевых островов – лекарства от гонореи, подагры и ревматизма. Один из владельцев компании контролировал медицинский журнал под названием «Терапевтический вестник» и с его помощью обеспечивал поддержку компании. В 1880 году это издание опубликовало статью Уильяма Х. Бентли (ум. 1907), врача из Вэлли-Оук, штат Кентукки, в которой говорилось, как он использовал кокаиновую микстуру «Парк и Дэвис» для лечения алкоголизма и зависимости от опиума. Доктор Эдвард Хьюз (род. 1900) из Рокфорда, штат Иллинойс, в том же году и в том же сомнительном источнике сообщил, что одному из пациентов, ставшего наркоманом после лечения ревматизма, он заменил опиум кокаиновой микстурой. «Терапевтический вестник» также приводил цитату из «Луизвилльских медицинских новостей»: «Нужно пробовать коку даже без привычки к опиуму. Это великолепное, безвредное средство против меланхолии».
Подобные заказные статьи ввели в заблуждение неудержимо честолюбивого молодого венца Зигмунда Фрейда (1856-1939), который бросил научную карьеру ради неблагодарной работы в Венской городской больнице. Он досадовал, что не стал тем, кем обещал быть, но еще более его угнетала необходимость получить определенный профессиональный статус и финансовую независимость, без которых он не мог жениться. Ранее он подружился с патологоанатомом Эрнстом фон Флейшль-Марксовым (1847-1891),
