— Я поговорю с ним, — сказала ей секретарша.
Через минуту появился Берн.
— Я сообщу вам о своем гонораре через Хендрика, — произнес он таким ледяным тоном, что ей показалось, будто ее ударили хлыстом. — Об этом была договоренность еще до того, как вы сюда прибыли, мисс Хилтон.
Глаза ее тут же наполнились слезами.
— Очень хорошо, — ответила она отрывисто. — Тогда я обсужу это с доктором Йохансеном. Благодарю вас.
Не успела она договорить, как Берн вернулся к себе в кабинет.
Фелисити протянула секретарю конверт:
— Прошу вас, передайте это мистеру Мэллори. В конверте лежали пять тысяч лир, ее долг за проигранное пари, когда они поспорили насчет содержимого «контрабандного» ящика.
Фелисити вышла на улицу как во сне. Ей хотелось немедленно уехать в Лондон, но она была вынуждена оставаться в клинике, поскольку Тревор все еще проходил лечение. Фелисити решила, что будет всячески скрывать свои чувства.
Однако она недооценила наблюдательность окружающих, в том числе Изабель.
— Что произошло у вас с Берном? — спросила ее Изабель как-то вечером, когда обе девушки стояли у Фелисити на балконе. Изабель зашла к ней якобы для того, чтобы попросить тени для век, но Фелисити знала, что это только предлог.
— У нас с Берном? — повторила Фелисити. — А что у нас могло случиться?
— Ну, не знаю, мне казалось, у вас наладилось взаимопонимание, — ответила Изабель спокойно. — Во всяком случае, пока он не поехал на ту конференцию. Когда его не было, ты была такая непостижимо счастливая, что я даже решила, будто ты рада его отсутствию.
— А разве я была счастливая?
— Очень. Он даже сказал об этом в то утро, когда уезжал. Я ходила к берегу провожать его.
Тут сердце Фелисити едва не остановилось. Изабель ходила провожать его в гавань! Что же тогда должен был думать о ней Берн, раз она даже не удосужилась встать пораньше!
Изабель снова заговорила:
— Он сказал, что ты очень изменилась после того, как твоему брату сделали операцию и его зрение стало улучшаться.
— Изменилась, да? Интересно, в какую сторону?
— Ну, по-моему, он сказал, что ты стала больше смеяться. Однако я знаю, как с ним тяжело. Он берет тебя на руки, возносит на вершину, показывает оттуда все свое царство, а потом — раз! — бросает тебя, как горячую картошку.
Несмотря на свое горе, Фелисити невольно рассмеялась:
— Не знаю, где это можно раздобыть горячую картошку на вершине горы.
— Не надо понимать меня слишком буквально, — улыбнулась Изабель. — Спасибо, дорогая, за тени. Я тебе куплю такие же, когда буду в Монте-Рубино. А сейчас мне пора бежать. Меня Берн ждет.
— Доброй ночи, Изабель, — с трудом проговорила Фелисити каким-то чужим голосом. Потом, когда, по ее расчетам, Изабель должна была уже спуститься на первый этаж, девушка осторожно выглянула с балкона. Изабель села в машину Берна, и в это время мимо прошел Хендрик. Берн поцеловал Изабель в щеку, потом помахал Хендрику, и машина уехала. Что в этом маленьком эпизоде было разыграно, а что искренне? — подумала Фелисити. Легкий приветственный поцелуй — это, видимо, для Хендрика. А может быть, Фелисити вообще в корне заблуждалась, воображая, что Хендрик влюблен в Изабель? Берн, кстати, мог быть прав, когда говорил, что Хендрик целиком посвятил себя работе.
Ноэль Беннет пришел в откровенный ужас от того, что Берн снова всецело завладел Изабель.
Однажды он предложил Фелисити пойти потанцевать в «Арагосту». Не было смысла все вечера проводить одной и хандрить, и девушка согласилась.
— А я думал, что вы с Берном… — начал было Ноэль, когда они сидели в кафе под открытым небом в перерыве между танцами.
— Ну? Что — мы с Берном? — спросила Фелисити.
— Знаешь, я подумал… — Он осекся, потом продолжал еще неуверенней: — Просто вы довольно много времени проводили вместе. Надеюсь, он не опалил тебе крылышки, нет?
Фелисити выдавила из себя легкий смешок.
— Нет, ничего непоправимого. Ты же сам мне говорил, что Берн занимается то одной девушкой, то другой, что не нужно принимать его чересчур серьезно.
— Какая ты разумная девушка, — заметил он. — Помни, помни, что случилось с Джилл. Я лично совсем не хотел бы, чтобы тебе пришлось уезжать домой раньше времени. — Вид у него был мрачный. — Хоть бы он увлекся кем-нибудь еще и оставил Изабель в покое!
— Ах, Ноэль! — снова рассмеялась она. — Как я ошиблась! Я думала, это комплимент — насчет того, чтобы я не уезжала домой. А ты просто надеешься, что я смогу увлечь Берна.
Лицо его просветлело.
— А правда, что-то я не очень тактично сказал. Прости, я так занят Изабель, что иногда толком не понимаю, о чем говорю.
Фелисити сочувственно промолчала. Она-то знала правду про единственную девушку, к которой был неравнодушен Берн. Эта девушка жила в Англии, и она по-прежнему много значила для Берна, а все остальные девушки, которых он целовал, катал и с которыми танцевал, были для него только ее тенью.
Иногда ей казалось, что если какая-нибудь девушка и способна занять место утраченной Розалинды в его сердце, то это Изабель, с ее красотой, с ее очарованием, с ее медицинской подготовкой, которая позволяла ей разделять с Берном его профессиональные интересы.
Хендрик тоже оказался более проницательным, чем считала Фелисити. Когда однажды она задержалась на работе дольше обычного, он стал расхваливать ее за трудовое усердие.
— Если хотите, я дам вам недельку отпуска. Вы с братом могли бы съездить на материк. В Монте- Рубино есть парочка неплохих гостиниц, и в других местах на побережье тоже.
— Но как вы без меня обойдетесь? — спросила она. — То есть я не хочу сказать, что я незаменима…
— Вот видите. — Его лицо расплылось в широкой улыбке. — Среди нас нет незаменимых, и мы должны это понимать. Рано или поздно кто-нибудь дает нам это понять. Я подумал — может, мне самому на недельку махнуть куда-нибудь? Я всегда хотел побывать на островах в Адриатике со стороны Югославии. Там их так много, можно всю жизнь бродить и так и не узнать все до конца.
— Да, я бы с радостью уехала на несколько дней, — тихо сказала Фелисити. — Я спрошу, можно ли будет Тревору поехать со мной.
— У нас в клинике очень маленькое общество, — произнес Хендрик, не глядя на нее, — время от времени надо уезжать отсюда. Когда возвращаешься, все проблемы, которые казались такими огромными и непреодолимыми, делаются незначительными.
— Спасибо вам, Хендрик, — ответила Фелисити хрипло и почувствовала, что на глаза ей наворачиваются слезы. Он остановился возле ее стула и положил руку ей на плечо. В этот момент в кабинет вошел Берн Мэллори и встал в дверях. На его загорелом лице была беспредельная ярость.
— Прошу прощения, Хендрик, если я вам помешал, — вкрадчиво проговорил он.
Фелисити опустила голову и занялась разбором бумаг у себя на столе. Она буквально задыхалась от ненависти. Как может этот негодяй делать всякие пошлые умозаключения при виде самого невинного дружеского жеста? Сам он был таких низких моральных устоев, что исходя из них оценивал и всех остальных людей. Она непременно поедет в отпуск в надежде, что, когда она вернется, Берн уже уедет домой и они никогда больше не увидятся.
Глава 9
