— Мэллори наконец от нас уезжает, — радостно заявил он.
— Уезжает? Куда?
— Обратно в Англию. И, думаешь, я очень огорчен этим?
Еще неделю назад Фелисити была бы довольна, если бы Берн навсегда исчез из ее жизни. Теперь же для нее была невыносима мысль, что она может уже больше никогда в жизни его не увидеть.
— Да? А когда он уезжает? — спросила она, стараясь говорить равнодушно.
— Пока еще точно не известно. Ты же знаешь Берна. Он любит из всего делать тайну. Когда придет время, сделаю все, что в моих силах, чтобы его поскорее отослали. Кстати, слышал, что в Англии он оставаться не намерен. Он хочет принять приглашение работать в Канаде.
Эти слова погасили в ней последнюю искру надежды.
— В Канаде? — безучастно переспросила она. — А, понятно. Ну, в любом случае здесь он все равно вряд ли бы остался навсегда.
Фелисити постаралась улизнуть от Ноэля как можно скорее. Она не могла не признаться себе в том, что по-прежнему любит Берна. Это показалось ей унизительным. Может быть, когда-нибудь она сможет относиться к Берну просто как к эпизоду своей жизни. Время наверняка сотрет и острую нежность, и боль, а пока она должна встречаться с Берном, не снимая маски бесстрастности.
Хендрика она увидела только на следующий день. Они обменялись впечатлениями о проведенном отпуске. Фелисити была готова проводить на службе больше времени, чем обычно, чтобы разобрать накопившуюся работу.
— В этом нет нужды, — сказал Хендрик. — Мы и так справимся. — Он говорил с трудом, как будто его ум был занят чем-то более важным. «Наверное, он просто никак не может отойти после отпуска», — подумала Фелисити.
Ее первая после этого встреча с Берном прошла ужасно. Они столкнулись на узкой тропинке, которая вела из клиники к заливу. Если бы Фелисити могла, она постаралась бы улизнуть, но свернуть было уже некуда. Берн подошел к ней, улыбаясь.
— Хорошо провели отпуск? — спросил он.
— Да, мне очень понравилось.
— Хендрик, я слышал, тоже был в отпуске. — И в глазах его мелькнул злобный огонек.
— Да, кажется. Во всяком случае, он собирался.
Берн пожал плечами:
— Что ж, Хендрику повезло. Не знаю, нужны ли вам мои предупреждения, но все-таки скажу — постарайтесь воспринимать его не слишком серьезно.
— С какой стати?
— Вот как? — Улыбка у него была горькая и почти болезненная. — Другие уже пробовали — и ничего не добились. Он не тот мужчина, который вам нужен, но, впрочем, это не мое дело.
Горячая злость поднялась в ней неукротимо, как прилив. Фелисити почувствовала, что щеки у нее вспыхнули.
— Действительно, зачем вам вмешиваться? Хендрик, по крайней мере, обращается со мной как с человеком. Он не шпионит за мной, не подслушивает моих разговоров и… — Она задохнулась и не смогла продолжать, вдруг догадавшись, что он как раз провоцировал ее на такую сцену. Он хотел унизить ее, вызвав в ней возмущение.
Берн стоял молча и явно наслаждался ситуацией.
— Мне кажется, что, когда вы злитесь, у вас из глаз летят искры, — сказал он наконец.
— Я слышала, вы от нас уезжаете, — произнесла Фелисити, проигнорировав его замечание.
— Ах, вам это уже известно? Надеюсь, вы не будете без меня слишком скучать?
— Я за нас очень рада и желаю вам всяческой удачи.
— Спасибо, — ответил он преувеличенно вежливо. — Я это запомню.
Фелисити отступила и с торопливым «до свидания» пошла дальше в сторону клиники. Ей очень хотелось обернуться, но она поборола искушение. Ей надо учиться быть безразличной.
Однако ее безразличия не хватило надолго, и оно полностью исчезло, когда Фелисити узнала, что Изабель тоже покидает клинику и уезжает в Канаду.
Канада! Это могло значить только одно. Изабель выходит замуж за Берна и уезжает вместе с ним.
Однако когда девушки встретились, Фелисити показалось, что настроение у Изабель совсем не такое, как у счастливой невесты. Она выглядела напряженной и озабоченной.
— Поздравить тебя и пожелать счастья? — спросила Фелисити, хотя эти слова стоили ей огромных усилий.
— А, ты про Канаду, — небрежно ответила Изабель. — Ну, я никогда и не собиралась работать здесь всю жизнь. Просто не знала точно, когда уеду. — И она торопливо ушла, словно не хотела это обсуждать, а Фелисити и не стремилась узнать все подробности. Остальное могло дополнить ее воображение.
В каком-то смысле было даже кстати, что скоро ей пришлось решать новую проблему. Как-то днем после обеда, когда Фелисити сидела на балконе, к ней подошел Тревор.
— Флисси, я хочу с тобой поговорить, — сказал он.
— Да? Что такое?
Он осторожно выглянул на соседний балкон, потом приблизился вплотную к сестре.
— Это насчет моей лодки, — прошептал он.
— Что, ты ее разбил или еще что-нибудь?
— Нет, ничего такого, но, когда я спустился сегодня утром в гавань, ее там не было, она исчезла.
— Исчезла? — переспросила Фелисити.
— Да. Я пытался выяснить, не видел ли ее кто-нибудь, потом заметил, что Форто ведет ее к берегу. Я подождал, пока он причалит, и спросил, какого черта он берет лодку без моего разрешения.
— И что он ответил?
— Он стал мне врать насчет того, что ему понадобилось срочно поехать на Рондинэ, а его лодка сломалась. Я на него очень рассердился и сказал, чтобы он больше никогда не брал мою лодку без спроса.
— Может, это был только случайный эпизод.
Тревор нахмурился:
— Нет, не думаю. У меня такое подозрение, что все время, пока мы были в отъезде, он сам или кто-то из его дружков брал мою лодку. Я так жалею, что не взял с собой «Виолетту» и не оставил ее хотя бы в гавани Монте-Рубино!
Фелисити вспомнила, что сама отговорила его от этого.
— Есть еще кое-что, — продолжал Тревор. — Несколько раз я привозил маленькие посылки с соседних островов и оставлял их у Мариано, чтобы их забрали. Теперь мне интересно было бы узнать, что находилось в этих посылках.
Фелисити немедленно вспомнила загадочные ящики на яхте у Берна.
— Ты думаешь, кто-то из твоих приятелей использует тебя для противозаконных дел?
— Не знаю. Конечно, я не прочь оказать дружескую услугу, но не хочу вмешиваться в сомнительное предприятие. Я же не могу караулить «Виолетту» день и ночь. Но придется держать ухо востро. Я собирался сегодня ночью идти рыбачить с Томазо и остальными, но теперь думаю, что не стоит рисковать.
Фелисити была очень довольна разумным решением своего брата. Во всяком случае, он понял, что ему грозит опасность, и не стал пускаться в приключения просто ради интереса.
Тревор весь день провел на вилле, но на следующее утро отправился в бухту.
— Надо посмотреть, не сделали ли они еще чего-нибудь, — пояснил он сестре перед уходом. — Я придумал одну ловушку, чтобы больше никто не мог воспользоваться «Виолеттой» без меня. Так что посмотрим, попадутся ли они на нее.
Он вернулся ближе к вечеру и сообщил Фелисити, что лодку никто не трогал.
— Я встретил Томазо и сказал ему, что хочу получить свою долю за улов, потому что он мне задолжал уже приличную сумму.
— И что он на это ответил?
