изрытый вдоль и поперек, находящийся всего в нескольких сотнях километров от Юпитера, скрипучая деревянная дверь, такса, который самозабвенно катался по полу и позволял гладить себя старику, которому было две с половиной тысячи лет. На Вальди посыпался поток слов, которые собаки, пожалуй, понимают на всех языках. Он хрюкал и визжал от удовольствия. Я сказал: «Да, Ауль, на Земле много собак».
— Странная порода, — заметил отец, — у меня было пять охотничьих собак, только больших и благородного телосложения. Никогда я еще не видел собаку с такими кривыми лапами.
— Это выведенная порода, — прояснил я, — его предшественники существовали уже за две тысячи лет до Рождества Христова. Постоянно спаривали друг с другом самых криволапых, так появился этот кривляка. Он своенравный, но умный.
— Силы небесные, — бормотал старик, — он напоминает мне кролика. Как ты сказал — две тысячи лет до Рождества Христова? Что это означает?
Я не должен был использовать это выражение, все развитие ускользнуло от внимания ничего не подозревающего отца. Нерешительно я сказал Фритцхену, чтобы он перевел: «Давным-давно после твоих времен жил один молодой человек, который верил в справедливость и возвещал ее другим людям. Он имел успех. Но все же, когда же он захотел применить свои идеи на практике, изгнал торговцев и ростовщиков из храмов и возвещал, чтобы все люди сразу видели, вот тут-то власть предержащим в стране стало неуютно….»
— О, это мне знакомо, это не ново, — прервал он меня. — В мое время тоже были такие пророки. «Любите друг друга, будьте друг другу братьями» смели они возвещать. Если же они требовали слишком настойчиво, они лишались головы. Я не мог выносить их. Но продолжай рассказ, что стало с твои Христом?
— Они распяли его на кресте.
Он провел рукой по бороде и задумчиво высказался:
— Сейчас я сужу о многих вещах по-другому. Поверь опыту старика. Кто хочет возвещать правду, тому нужна шапка-невидимка. Всякий раз они приходят они, хотят изменить мир. Как если бы все не было предопределено заранее. Боги создали людей по существу разными, итак, все останется по-старому. Разве я не прав, сын мой, что-либо изменилось?
— Очень многое, отец, и все будет меняться дальше. Сны пророков твоего времени начинают сбываться…
Старик с сомнением посмотрел на меня, проворчал что-то, не поддающееся переводу. Пуль попросила нас продолжить беседу позже — мы все еще стояли на пороге. Она взяла Вальди на руки. Отец пригласил меня войти.
Сперва я подумал, что попал за кулисы театрального спектакля. Большая прямоугольная комната была похожа на старинную крестьянскую комнату. На стенах висели горшки и кувшины, в углу стояла деревянная кровать. В центре помещения стоял примитивно сколоченный стол, за ним скамья и два стула. Светло-зеленая занавеска из грубого лёна, вышитая звездами, заменяла дверь во второе помещение. Окон я не заметил, но несмотря на это было светло как днем. Только искусственное освещение как-то выбивалось из стиля — керосиновая лампа или лучина подошли бы сюда больше.
Старик коснулся моей руки и поклонился. Затем он многословно поприветствовал меня в своем жилище и сожалел о том, что не мог предложить мне баранью ногу или жареного жаворонка. Он также знал, что я должен буду питаться этими противными энергетическими таблетками, новость, о которой я прежде не знал, которая, все же, показалась мне очевидной после столь долгого пребывания.
Он отдернул штору, подтолкнул меня в соседнее помещение. Оно было обставлено похожим образом и было предусмотрено для меня и Ауль. Мое ошеломление переросло в смущение, когда я увидел кровать. Она была рассчитана на двух персон, на ней были даже настоящие перьевые подушки. Большего он, к сожалению, не мог предложить своим детям, перевел Фритцхен. Я не произнес ни слова, был готов ко всему.
В то время, как я все еще совершенно ошарашено осматривал мою будущую квартиру, старик тихо разговаривал со своей дочерью. То, что Фритцхен переводил мне обрывками, привело меня в крайнюю степень отчаяния. Речь шла о банкете, о свадебном пиршестве. Затем последовали высказывания, которые я сначала принял за ошибки при переводе. Старик сожалел о том, что я не прихватил с собой петуха, бранился на роботов, называл их ленивым сбродом.
Я думал: долго ты это не вынесешь. Или эти двое сойдут с ума, или у тебя самого крыша съедет. Не могли ли одиночество и воспоминания старика время от времени вызывать помутнение рассудка? То, что он предложил мне свою дочь в качестве подарка, вполне могло соответствовать варварским нравам его времени, но почему он потребовал от меня петуха? Я решил пойти на все, что бы он ни потребовал и от меня. Только не раздражаться — на худой конец я мог бы, если потребовалось, кукарекать и кудахтать…
В доме старика было все, что было нужно для жизни требовательному человеку: инструменты, чтобы обрабатывать дерево, штабель досок, водопровод и даже туалет. В маленькой кладовке находилась холодильная установка. В ней хранились куриные яйца, хлеб странной формы и прочие продукты питания, даже лук, зеленый лук и петрушка. Рядом с кладовой стояла бочка на три четверти наполненная вином. Но что меня поразило гораздо больше, была небольшая гончарная мастерская с электрической печью. Гончарный круг приводился в движение ногой. Я бы большой охотой тут же сел бы за круг и попробовал бы что-нибудь слепить. Старик превратил это в поразительное умение. На длинной доске стояли горшки, кувшины и вазы, всем была придана превосходная античная форма.
Я не знаю, сколько времени прошло во время нашей экскурсии. Отец Ауль без устали показывал мне все подробности своего маленького мира. Он то и дело уверял меня в том, что это теперь принадлежит и мне тоже. Ему в голову даже не приходила мысль о том, что мой визит может быть мимолетным. Я кивал ко всему, что он говорил мне. То, что предстало в эти часы перед моим воображением, уже далеко вышло за разумные пределы. С отважными, романтическими представлениями я сел в транспорт, уверенный в том, что обгоню время на две-три тысячи лет. Теперь выяснилось, что меня занесло на две с половиной тысячи лет назад. «Квиль» и мудрость Ауль, электронные умники оставались мне такими же чужими, как античный мир старика.
Мы попали в узкий проход, стены которого состояли из переливавшегося разными цветами стекла. Старик запустил механизм, который разделил стену. У меня зарябило в глазах. Я вижу сон? Стал ли я жертвой зеркального отображения, которое создавало мне иллюзию мнимого мира?
Мы стояли в саду словно прекрасным солнечным днем в Маник Майя. Передо мной маленький луг, ограниченный деревьями и кустарниками. Кудахтанье куриц проникало в мои уши.
Было тепло, все было залито светом. Невольно я посмотрел наверх в поисках голубого неба, облаков и солнца. Яркий свет ослепил меня. Искусственные источники излучения освещали и обогревали сад. Отец Ауль объяснял что-то, но я не слушал его. Мой разум не решался воспринимать сомнительную картину как реальность. Я видел, как Вальди валялся на траве, сам сделал несколько шагов по траве, выщипывал травинки и был готов к тому, что сейчас случится что-то необычное, может, раскат грома, который пробудил бы меня из этой страны снов. Ничего не происходило, картина оставалась без изменения. То, что меня окружало не было миражом. Мои чувства воспринимали тысячу деталей, детали из мира, которые должно быть были созданы в лабораторных условиях. В десяти метрах от меня, под яблонями, в поисках чего-то рылись курицы, белые курицы-несушки. В траве сияли желтые одуванчики, фиалки и клевер. Две бабочки, павлиноглазка и лимонница, порхали вокруг, коричневая ящерица с золотистыми пятнышками шуршала в траве. Позади меня Фритцхен переводил похвалы старика, адресованные Великому Ме, который разбил этот сад. Я наблюдал за полевкой, которая бесстрашно грызла упавшее яблоко.
— На Земле все это выглядит так же? — осведомилась Ауль.
Я сказал: «Да, там все выглядит так же, недостает только козьих стад…»
Она заметила с иронией и сказала: «То, что ты сейчас видишь, не сверхъестественно. Отцу нужна была приближенная копия его прежней среды. Поэтому Ме велел доставить все, что ты здесь видишь, с Земли. Транспорты часто бывали на планете — ты сам однажды наблюдал их при этом. Тогда они доставили куриц и мышей».
