и банкет?»«Любим! Любим!» – Крики раздавались.Только Ленин скромно промолчал.Вот с востока головы примчались.Дьявол, забавляясь, продолжал:«Ничего, знакомьтесь, развлекайтесь,Охмуряйте бестелесых дам,Говорите много и влюбляйтесь.Позже вы приблизитесь к телам».«Я так не могу. – Промолвил кто-то.Их уже летело сорок пять. —Мне на формы посмотреть охота,А уже потом и охмурять».«Правда, правда! Что это за танцы,Если даму к телу не прижать?» —Возмущались жёлтые китайцы.«НЕФИГ БЫЛО ГОЛОВЫ ТЕРЯТЬ! —Рявкнул дьявол, все затихли сразу. — Я хозяин, мне за вас решать.Стройтесь косяком, прибавьте газу!Знаю я как скуку разгонять.Огорчу, но вам тела не светят.Чёрт за вас всё сделает потом.Будет пить с красоткой на банкете,В номерах валяться нагишом.Вам смотреть, смотрите сколько влезет,Можете советы подавать,Скушать что, что влезет, что не влезет,Камасутрой вправе просвещать.Девушкам потом тела я выдам,Им сам Бог дал попой шевелить!За измены ваши, за обидыБудут вас собой с ума сводить.Не могу я девушек обидеть.Губит их в отличие от вас,Учит толстокожих ненавидетьНе мозги, а чувственный запас.Это мой приказ! – Продолжил главный. — Будет только так, как говорю!Бал голов, надеюсь, будет славный.Посмотреть желанием горю».Голова в сторонку отлетела —Мексиканский гаучо- ковбой,К дикарям попал, лишился тела.Громко крикнул: «Да ты кто такой?Если разный глаз и рот клыкастый,Значит можно здесь права качать?Не лечу я дальше! Хватит! Баста!Убирайся к чёрту, твою мать!»Дьявола чело вдруг страшным стало,Выросло в размерах в сотню раз.И могильным смрадом всех обдало,Полетели молнии из глаз.В незнакомца молнии попали.Мексиканец вдруг заголосил.Смехом губы демона дрожали —Он ковбоя в пепел превратил.Снова прежним стал, сказал спокойно:«Кто ещё желает огоньку?Сморщились – то что? Расслабьтесь, вольно!Знайте все, я многое могу!»Выстроились, дальше полетелиНад землёй гусиным косяком.Только в небе звёздочки горелиИ луна горела фонарём…«Ну хоть выпить на банкете можноДа икоркой чёрной закусить?»«Вы без тел, насорите нарочно.Ладно, разрешаю только пить.Но не сразу спирт глотать старайтесь,Не спеша омойте полость рта,Подержите, спиртом пропитайтесь,Ведь желудка нету ни черта!»Здесь один кавказец круто вставил:«Понимаешь, ревновать начну.Чтоб какой-то чёрт меня обставил?Всё равно что подарить жену».«Не сказал. В чертей я принимаюИ любого в силах превратить.Но, смотрите, я предупреждаю —Нелегко прислугой моей быть!В порученьях просто загоняю.Если вдруг кого-то не найду,В порошок при встрече я стираю.Как гостей вас редко собираю,Развлекаю, даже поощряю.Ну а чёрт – чёрт дрыхнет на ходу».Несмотря на вескую угрозу,Многим захотелось быть в чертях,Выпить на банкете больше дозыИ стоять на крепеньких рогах,Ведьму щекотать косматой шерстьюИ стучать копытом по полам,И хвостом махать, как – будто плетью,Разойтись затем по номерам.Ленин вдруг подумал: «Искушенье.Он и здесь способен погубить.Где набраться силы и терпенья,Чтоб до пробуждения дожить?»От копыт с рогами отказался,Отмахнулся, в черти не пошёл.Дьявол его воле удивлялся:«Да, орешек крепкий, не осёл. —И добавил своре всей погромче,И довольно так захохотал. — Этой лунной ночью я ваш кормчий!Подлетаем, скоро будет бал!Только одному награда светит.Королевы бала головаСамого достойного приметит.Так что не скупитесь на слова.Только одному из вас престалоКоролевой бала обладать! Но кого возьмёт хозяйка бала,Даже я не в силах разгадать.Так что комплименты вспоминайте,Анекдоты. Только не молчать.Сладкую поэзию читайте,Не давайте девушкам скучать».Пугачёв с компашкой закричали:«Мы в отказе! Настроенья нет!Мало мы их за борт побросали?!Можно мы без танцев на банкет? —Бросил Пугачёв. – Хоть наши рёбра,Но частенько мужиков хитрей! Много их таких с глазами кобры.И частенько жалят ос больней.Господа, в пример моя сеструха —Это Тараканова княжна!Но в сетях обмана словно мухаБезнадёжно канула она».«Да, была способна самозванка!» —Гордо дьявол на лету сказал.Это он завысил даме планку,На престол российский указал.Интересно было с ней возитьсяИ легенду даме сочинять,Показал ей Ватикана лица.Было интересно наблюдать,Как честолюбивое созданьеСможет свои крылья опалить,Авантюрным грея дух желаньем —Матерью – царицей вскоре быть…Но плутовку чувственность сгубила,Женское начало. И онаВидного красавца полюбила,В своих планах стала не одна.Бравый фаворит ЕкатериныВскоре самозванке подарилСлово верным быть, а также сына.Что поделать – на работе был.Так и родила потом в темнице,Проклиная царского орла.Фаворит докладывал царице:«Больше не опасна – умерла»… Обогнали альбатроса с чайкой.Вновь зигзаг, вновь изменили курс.Вот летит голов девичьих стайка,У одной на щёчке был укус.Тут Ильич спросил: «О, что за шутки?Кто тебе принёс такую боль?»Плакала она: «Прошли лишь сутки.Грустная история. Изволь. —Хороша была собой шатенка,Ровный носик, серые глаза. —Вы мои не видели коленки! —И сверкнула на щеке слеза. —Это муж довёл меня до ручки,Зверством и садизмом истрепал,Бил, кусал и называл лишь сучкой,Всю меня злодей измордовал.Лопнуло терпенье и на рельсыПоложила голову в слезах.Лучше пусть меня обнимут бесы,Чем ходить живою в синяках!»«Дамочки, вливайтесь, слёз не надо! —Дьявол сделал нежный голосок. —Ждут вас кавалеры и награды,И речей прелестных сладкий сок! Выбирайте голову любую,Чтоб не скучно было вам кружить,Забывайте боль свою мирскую,Как вам горько приходилось жить.Льва Толстого мысли повлияли? Глубоко он в душу вам копнул.Все, небось, Каренину читали?Реализмом к рельсам подтолкнул.Знаю – знаю, это даже модно —По – толстовски жизни отомстить,За любовь несчастную свободноГолову на рельсы положить.Иль срамной болезнью заразившись,В страхе что подумает отец,И на мир жестокий обозлившись,Вы трагичный выбрали конец»…«Можно этой ночью буду с вами?» —Это был шатенки голосок.Улыбалась влажными глазами.Отказать Ильич уже не мог.«Как зовут вас?» – «Людочка, Людмила.Жаль, уже укус мне не убрать».«А меня Владимир». – «Очень мило.Разрешите вас поцеловать?Что же вы, Володя, не упрямьтесь.Вы один сочувствуете мне.Да расслабьтесь вы, не напрягайтесь!» —И губами впилась в вышине…Поцелуй был чувственным и нежным,И приятным как лебяжий пух,Тёплым, продолжительным и свежим,Что Ильич растаял и потух.Он шепнул ей: «Людочка, ну что вы?Вы марксиста сводите с ума.Словно в первый раз. Даю вам слово».«Я, Владимир, чувствую сама.Можно мне ещё? Не будет хуже».«Ой, щекотно, Люда, закричу!»Всё, что не досталось в жизни мужу,Вся любовь досталась Ильичу.И щекой укушенной прижаласьК Ильича щетинистой щеке,И в полёте мило улыбалась,И стучала венка на виске.Ленин это чувствовал, заметил:«Странно. Сердца нет, а пульс стучит.Нет его прекраснее на свете!Были бы тела, могли быть дети.Как приятен сон и мысли эти!Этот пульс о многом говорит.Может это фокусы какие?Может это Павлова рефлекс?»«Это чувства, друг, причём большие!It is love. It,s her the clean strong breath!»Ленин понимал чуть – чуть английскийИ ответил продавцу: «It,s true».Посмотрел на Люду по – российски.Её чёлка билась на ветру.И щека
