Стихи

Мясников белокурых, степенных господ
В дамских трусиках, розовый грешный приплод
Дам стоических, пар парфюмерных болот,
Самурая, ввернувшего саблю в живот,
Облетевшую сакуру, лопнувший лед,
И над всем этим грузный чужой самолет,
И над всем этим тучу, что в небе растет,
А над всем этим синь разреженных высот,
Шар земной, упакованный в черный киот,
Желтый отблеск лампады, мертвящий полет
Бездыханных планет, неживой хоровод
Пятен света; и тяжкий надвинулся свод.
И в последний, Уже распоследний черед
Я увидел Великую Тьму.
И сказал я, как старец: …Уже не пойму.
И спросил я, как мальчик в пустынном дому:
— Что же делать мне здесь одному?

На живой ноге в бутсе «Адидас»

На живой ноге в бутсе «Адидас»
Инвалид по проходу шоркает.
А другая нога — что твой карандаш:
Одной пишет — другой зачеркивает.
Как колоду карт, развернет меха,
Заведет гармонь заунывный зык…
Не берет уже инвалид верха.
Не берет уже инвалид низы.
Не болит душа, не болит рука
Нажимать на грудь и на клавиши.
А болит нога, и болит спина,
И хребет болит низко кланяться.
Ах, мы выросли до высот стиха —
Дорасти бы нам до поэзии…
Не берет уже инвалид верха.
Не берет уже инвалид низы,
Двери сходятся, как два лезвия.
Откусила дверь голубой сквозняк.
Гомон тамбурный: так и пере-так…
И зачем в карман с дыркой лезу я?
Только что с меня возьмешь — с дурака?
Догоню в другом вагоне старика.
Суну мелочь в задрожавший кулак —
За поэзию. За все… И за так…

Письма из города. Идиот

У маленькой мамы в прорехе халата
Глядело набухшее нежное тело,
Носок бесконечный вязала палата,
Стенала — сопела — зубами скрипела.
Зачуханный доктор по розовым попкам
Похлопывал рожениц в знак одобренья,
И в этот же час совершались творенья,
И квело вопили творенья.

Детей фасовали по сверткам, по стопкам,
И в мир вывозили носами вперед.
И был там один, он чуть было не помер,
(Не понял, как нужно дышать, но не помер),
Потом он смеялся — как льдинка в бокале —
А прочие свертки над ним хохотали:
Мол, экая штучка, мол, выкинул номер —
Не понял, как нужно дышать, но не помер,
Не понял, как нужно дышать, идиот.
(А он и не понял. И он не поймет).

Он будет глядеть им в лицо — не дыша —
В мальчишечьи рты в пузырях и сметанах —
О, выдох и вдох — два огромных шиша,
Два кукиша, спрятанных в разных карманах,
Два страшных обмана… Пульсирует сон,
Как выдох и вдох неизвестной причины.
И он, не дыша, подглядел, как мужчины
Пульсируют мерно в объятиях жен,
И как равномерно пульсирует плод,
Гудит, наполняясь таинственным соком.
На все поглядел он задумчивым оком.
И все он оплакал, смешной идиот.

А все потому, что за выдохом — вдох,
И вдох утекает в свистящие щели,
И шар опадает. И лишь — асфодели,
Цикута — амброзия — чертополох…