– Здравствуй, Ярусик, – и меня поймали на ручки. – Ух, кто-то вырос.
Я радостно улыбнулась деду и крепко обняла за шею.
– Ласковая ты моя, – сказал дед и, цокая копытами по дороге, понес меня к воротам.
Ему-то псы были не помеха, они ему по грудь только, да и кто с самим советником Темного Повелителя будет связываться.
– Ну, как учеба на новом месте? – спросил меня самый настоящий высший демон.
– Нормально, – я невольно потянула руку до его рогов. Они здоровые такие, черные, чуть с изгибом – сразу видно, что дед из древних. – Сначала жутко было, а потом ничего, привыкла.
– Угу, – скептически хмыкнул дед, – когда ты с магом-отступником в первый раз столкнулась, нам тоже жутко было. А потом ничего… привыкли. Тебя еще разговор с отцом ждет!
– А ты ругать будешь? – решила я с ходу заручиться поддержкой.
Дед нахмурился, от чего на его черном лбу такие складочки смешные появились, но потом сменил гнев на милость и, к моему удивлению, с восхищением произнес:
– Моя кровь! Пробудилась, наконец. А то все сдержанная да разумная, тьфу, перед советниками было стыдно. Зато теперь всем ясно: может, с виду и воробушек, а в душе орел – птица гордая.
Значит, не будет.
– Деда, я тебя обожаю! – и смачно поцеловала в щеку.
– Яруська, одна ты дедина радость. Ну, беги к маме, Аннарэль уж заждалась тебя.
И меня аккуратно опустили на землю. Тут же Смерть подбежал, неся в пасти затоптанный и обслюнявленный саквояж. Но ругаться на песика я была не в силах.
– Пасиб, родной, – и чмокнула в носик. – Вечером покатаемся.
Пес от радости устроил такой танец, что я опять едва на ногах удержалась, да деда поддержал, он у меня жалостливый.
– Яруська! – раздался радостный крик, и с порога по ступеням сбежала мама.
Абсолютно все собаки мгновенно поджали хвосты и, поскуливая, смылись подальше. А с чего бы? Мама у меня красавица – глаза зеленые, волосы карамельного оттенка, длинные до пола и цветами украшенные, платье розовое летящее, и она опять босиком, значит, только из сада.
– Ярусик, – мама подбежала, сжала в объятиях, а потом и вовсе закружила от радости, – ты приехала!
Деда на это дело посмотрел и осторожно так:
– Аннарэль, ты это… поаккуратнее с ребенком, задушишь ведь.
Меня тут же опустили и ехидно так демону бросили:
– Вы, папа, разберитесь – ребенок или невеста! Али маразм крепчает?
– Аннарэль! – взревел древний.
– «Ты гневаешься, значит, не прав», – процитировала мамуля и, ласково взглянув на меня, продолжила: – Один бал, папа. А если ентот жоних Ярусику не приглянется, никаких свадеб. И плевать я на ваши родовые клятвы хотела… да хоть с башни темнейшего поплевать могу, с меня станется.
Деда нахмурился, в итоге выдал:
– Кровная месть, Аннарэль, не то, чего я хотел бы для своей семьи.
– Злая дриада – совсем не то, что сможет пережить их семья. Я все сказала. – И тут же повернулась ко мне. – Яреночек, устала, да? Ты ж только с постели поднялась, а тут такое. Ну, ничего, сейчас тебя искупаем, переоденем, потом обедать сядем.
– Мой вердикт – сволочь, урод, гад, но такой обаятельный мерзавец, Ярусь, я бы не устояла.
Мы лежали в моей комнате на кровати и говорили о своем, о женском, а если конкретно, то о мужиках. Теплый ветерок задувал в распахнутое окно, розовые занавески от этого колыхались, а листочки на цветах чуть шелестели.
– Там все так сложно. – Я лежала на животе и болтала ногами. – И так непонятно.
– Что тебе непонятно? – мама, улыбаясь, на меня смотрела. – Он на тебя глаз положил сразу, он за тобой бегал, он по тебе страдает. Тут мне все понятно. Ну и самое главное, Яренок, ты влюбилась. И это так здорово. А все остальное – мелочи.
– И тот факт, что его ко мне просто тянет, а невесту он вроде как любил, потом разлюбил, это тоже мелочи?
– Конечно, – дриада сверкнула клыкастой улыбкой. – Пойми, доча, все со временем устаканится… Инар твой в своих чувствах разберется, в Ташши либо влюбишься, либо сама пошлешь, ты у меня добрая, но не до такой степени, чтобы за нелюбимого замуж выходить, а там дальше посмотрим.
– У тебя все так просто! – возмутилась я.
– В любви всегда все просто, – возразила мама. – Тут главное – определиться в собственных чувствах, ну и доля здорового эгоизма не помешает. Мой совет – флиртуй, очаровывай, влюбляйся и наслаждайся молодостью. Молодость, Ярусик, она одна, а мужиков – знаешь, как много!
И действительно, чего это я убиваюсь понапрасну. Будет как будет.
– Вот моя девочка и заулыбалась, – заметила мама. – Предлагаю такую программу действий: выбираем платье, идем на бал, сводим всех демонов с ума, посылаем дедушкиного засланца, то есть жениха, очень далеко и наслаждаемся молодостью. Как тебе?
– И платье есть? – спросила я недоверчиво.
– Платья нет. Есть двадцать шесть нарядов, сшитых под присмотром мамули, которая прекрасно знает, что у дочери на собственный гардероб нет времени.
– Мам, я тебя обожаю, – честно призналась я.
Что может быть удивительнее, чем бал у его темнейшества Великого и Ужасного Темного Повелителя. Он, к слову, не такой уж и ужасный, я его с детства знаю, но у нас принято его очень бояться и вообще жутко уважать. А его темнейшенство – он древний, как и деда, веселый и юморной такой, а еще он мне всегда говорил: «Ярусик, ты воробушек воробушком, но при этом взгляд оторвать невозможно. Иди-ка сюда, наливные щечки, сверкающие глазки!» А потом меня тискали, вверх подкидывали и обычно сладостями кормили. Но это был секрет, а для всех Темный Повелитель – он зло, и никак иначе.
Вот и сейчас, все входили в тронный зал его темнейшества, начиная кланяться еще с порога. Ну и я тоже, соответственно, хотя на каблуках было немного неудобно. Но мы шли по красной ковровой дорожке, меж колонн в виде застывших оскаленных монстров – мама и папа впереди, после них Антуан с невестой, я ее еще не знала, но познакомлюсь обязательно, и замыкали мы с Лиарсом. На маме было такое темное, очень строгое платье спереди и совсем нескромное сзади – спина была открыта, а та сеть узорчатых цепочек ее совсем не прикрывала. Но папе понравилось, а маме нравилось, как у демонесс лица вытягивались. И плевать, что все в масках, – маму не узнать было нельзя, одна походка чего стоила.
А на мне было белоснежное платье, расшитое серебром. Шея и плечи открытые, грудь прикрыта так, что вызывала интереса больше, чем глубокие декольте окружающих, талия перетянута, от бедер платье расходилось лилией. Красиво. Сама как себя в зеркало увидела, так отходить не хотела, – Антуан уволок.
И вот подходим мы, кланяемся низко, изображая священный ужас, а его темнейшество радостно так мне шепчет:
– Ярусик, приехала!
– Угу, – отвечаю в коленопреклоненной позе.
– Завтра приходи с дедом на медовушку, орел ты наш. Ух, порадовала старика.
– Приду, – также шепотом отвечаю.
Антуан затрясся от смеха, его невеста от ужаса. Она же и прошептала:
– Твоя семья входит в круг приближенных?
Теперь ржал Лиарс, чуть из образа не вышел. Но сдержался, и мы чинно-пристойно покинули место коленопреклонения. Не распрямляясь, спиной вышли из тронного зала, так попами вперед и ввалились в бальную залу.
– Доннат Таим Алва с семьей! – громко объявил о нашем появлении чешуйчатый привратник.
Мы сразу развернулись и гордо прошествовали по уходящему вниз проходу к танцующим и общающимся
