лошади.
– Мальчик мой, – промурлыкала новая ученица. – Я уверена, ты не дашь мне упасть.
Майкл посадил ее на Бонни, самую тихую из кобыл, и они уехали. Джош, который наблюдал за их сборами, жуя соломинку, сказал встревоженной Полине:
– Не стоит волноваться, этим двоим бояться нечего, если они за чем и поехали, то не на лошадях кататься, – что совсем не успокоило ее. Пришлось назначить мисс Фрейзерс на уроки к Джошу, к явному недовольству обеих сестер.
Очень нескоро наездники вернулись на удивительно свежих лошадях, причем Майкл был страшно смущен. Все упреки Полины он прервал словами:
– О, ну я знал, что ты как-нибудь справишься. Мне так надоели эти глупые девчонки Фрейзерс. – И пошел в дом спросить тетю, может ли мисс Сильвестер остаться обедать.
Было ясно, что та с самого начала рассчитывала на приглашение и, проведя немыслимое количество времени в ванной, спустилась вниз в превосходно сшитых черных брюках и черном свитере, который оттенял ее безупречно наложенный макияж. Полина даже не подумала о том, чтобы переодеться, зато Майкл вырядился в свежую белую рубашку, более того, так как Виола заняла их единственную ванну, он воспользовался новой ванной комнатой Энтони, и, судя по расточаемому им запаху, не только комнатой, но и лавандовой солью для ванн – роскошь, которую Полина считала излишней. За обедом Виола была остроумной и очень оживленной, и даже Линетт, забыв обо всем, слушала открыв рот ее рассказы про киностудии и театральные подмостки. Гостья тоже заметила, что у Геральдов нет телевизора.
– А, значит, вы не увидите мой последний сериал «После наступления темноты», – протянула она. – Странно, почему Тони не поставил у вас телевизор, или он у него в комнате?
Тетя Марион ответила, что у него в комнате телевизора тоже нет.
Виола казалась совершенно обескураженной.
– Невероятно. Разве он не хочет быть в курсе?
– В курсе чего? – спросил Майкл.
– Ну, ведь часто показывают фильмы студии «Аламбра», которые он снимал, – и, глядя на их непонимающие лица, объяснила: – Вы что, не знаете, что Тони – телережиссер? Он вам ничего не говорил?
– Мистер Марш не склонен посвящать нас в свои дела, – холодно сказала Полина. Девушка заподозрила было, что Энтони намеренно скрыл это и просил Джорджа ничего не рассказывать, потому что боялся, что она будет презирать его, но тут же мысленно поставила себя на место. Нет, мистер Марш ничего не говорил о своей работе потому, что они так далеки от его жизни, потому, что они ничего для него не значат и совсем ему не интересны.
Линетт восторженно воскликнула:
– Я так и знала, что он незаурядный человек!
– В постановке фильмов и пьес нет ничего особенного, – заметила Виола. Узнав об их неосведомленности, она явно наслаждалась произведенным этой новостью эффектом; значит, Тони не откровенничал с этой молодой девицей. Она продолжила: – Он пытается сейчас уговорить Кена Латимера – это один из главных боссов на «Аламбра» – поставить пьесу о каком-то Спринге, или как там его, который построил церковь. По мне, скучища ужасная, но у Тони бывают странные фантазии, ему кажется, что все это очень интересно, полезно, познавательно и так далее. – Она зевнула.
Полина вспомнила, Энтони действительно говорил о том, что нужно донести английское наследие до зрительских масс. Так вот что было у него на уме!
Тетя Марион сказала:
– Но ведь это в высшей степени достойная цель.
Виола опять зевнула.
– Публике не нужны благородные цели, им нужно одно – развлечение. А что касается затеи со Спрингом... Если окажется, что на съемки надо будет выезжать куда-нибудь в забытое Богом место на натуру, то я от всей души надеюсь, Латимер прокатит этот проект.
– А вы будете там сниматься, если фильм все-таки будут делать? – с надеждой спросил Майкл, предвкушая приезд Виолы вместе со съемочной группой в Тавернхэм.
– Наверно, я участвую почти во всех крупных проектах студии. У меня есть влияние на руководство, понимаете ли.
Они не понимали, так как за всю жизнь не узнали, что такое интриги.
– Конечно, слишком часто нельзя мелькать на экране, – разглагольствовала Виола, – ну, разве что в сериалах. Потому что публика быстро устает от одних и тех же лиц.
– Не могу представить, чтобы кому-нибудь могло надоесть ваше лицо, – галантно вставил Майкл.
– Спасибо, милый мой. К сожалению, не все так думают. – Виола растаяла, она могла проглотить немереное количество самой грубой лести, особенно от красивых молодых мужчин.– Я была очень разочарована, когда Тони взялся за режиссуру, – продолжила она, – но я так надеюсь, что он вернется к актерской работе. Он мог бы уже стать звездой мировой величины, если бы не бросил эту профессию.
Глаза Линетт совсем округлились.
– Вы хотите сказать, что мистер Марш когда-то был актером? – открыла она рот от изумления.
– Да, он из театральной среды. Тони прославился фильмом «Гранатовые страсти», я тоже играла в нем небольшую роль.
Полина внутренне сжалась. С каждым новым откровением Виолы пропасть между Энтони и ею, казалось, становилась все шире и шире, но это, последнее, не просто открыло перед ней еще одну пропасть, оно обнаружило в его лице одного из тех бесполезных существ, о которых ее отец всегда отзывался, как об «отбросах общества».
– Да, я помню этот фильм, – вдруг сказала тетя Марион. – Я смотрела его, но очень давно, Энтони тогда, наверное, был совсем молодым.
– Ну да, а я была еще школьницей, – быстро прибавила Виола, сообразив, что, если мисс Торн начнет вычислять ее возраст, цифра окажется не с той стороны от тридцати. Тогда ее звали Виолетта Симпсон, но, так как ее роль была совсем маленькой, маловероятно, чтобы тетя Марион ее вспомнила. Полина, однако, заметила еще кое-что.
– Значит, вы знакомы с мистером Маршем уже очень давно? – спросила она.
– Да, мы с ним то сходимся, то расходимся, так уж всегда бывает у людей нашей профессии, – беспечно бросила Виола, уже горько сожалея, что, стремясь поразить аудиторию, залезла в такие подробности. – Но по-настоящему мы сблизились только в последние годы. Я все еще надеюсь убедить его поехать в Голливуд. Нам там предлагали совместное участие в картине, и, когда он отказался, мы страшно поссорились – собственно, мы только недавно помирились.
Так вот почему Энтони был совсем не рад, увидев ее. Значит, отношения восстановились только во время обеда, решила про себя Полина.
– А про что фильм «Гранатовые страсти»? – спросил Майкл. – Я лично люблю только вестерны.
Виола весело рассмеялась.
– Ну, милый мой мальчик, не говори глупости, разве можно представить себе Тони в роли Буффало Билла? Нет, это очень романтическая история, и его пригласили в качестве молодого, тогда еще начинающего героя-любовника.
Полина резко отодвинула тарелку.
– Простите, мне пора идти, – пробормотала она.
Никто не обратил внимания на ее уход, все слишком увлеклись рассказами Виолы, которые казались им такими захватывающе интересными. Но Полина испытывала лишь отвращение. Ее уже и так расстроило то, что Энтони связан с миром шоу-бизнеса; что он один из тех как будто скользких, чересчур хорошо одетых молодых людей, которые фланируют от одного любовного приключения к другому в искусственном лабиринте целлулоидного экрана. Эти типы вызывали у нее только омерзение; правда, Энтони уже покончил с этим, но Виола почему-то была очень уверена, что под ее давлением он вернется к актерской карьере. Как может человек, привыкший всю жизнь изображать синтетические эмоции выдуманных героев, быть искренним в жизни? Она не осознавала, что смешивает экранный образ Энтони с живым человеком. Полина так прониклась к нему за волшебную неделю отпуска, казалось, он искренне увлечен местами, где
