Приглашает, значит, меня как-то директор завода. Ну, сели с ним, посидели, поговорили. И этот директор говорит мне:
«Вот ты, Беслан, на днях мою фуру задержал с водкой, она в Россию шла. Я понимаю, у тебя работа такая, я не в обиде. Как ты про нее узнал, мне это неинтересно, хотя догадываюсь. Но сейчас не об этом речь.
Только ты одну вещь пойми. Мой завод, – говорит, – как и все остальные, без «левой» водки не выживет. «Акцизка» очень дорого людям обходится, и такая водка медленно «уходит». А государство цены на акцизную марку повышает постоянно. Если я буду только законной водкой торговать, я завод закрою. Ну я еще ладно, хрен с ним, денег у меня достаточно, проживу. А рабочие? У меня их восемьсот человек, их как, всех за ворота выбрасывать? Государство об этом думает?» – Артур помолчал, опустил стекло и сплюнул на бежавшее под колесами полотно дороги.
– Ну и что? – спросил я спокойно и переключил передачу.
– А то! «Давай, – говорит, – Беслан, как-то договариваться! Водка у меня хорошая. Заводская, сам знаешь и пьешь ее. Только безакцизная. Пять фур уходит в Россию, одну ты задерживаешь. Потом я ее у твоего начальства выкуплю или через суд обратно вытащу. Экспертиза докажет, что мой продукт выдерживает все государственные стандарты. И тебе хорошо, результаты показал, и мне хорошо, я людям зарплату регулярно плачу. Так пойдет?»
– Ну и что? – повторил я, догадываясь уже о том, как и чем закончился разговор обэповца с директором.
– Не знаю я… – пожал плечами Артур. – Я в командировку уехал.
– Да договорился твой знакомый с этим директором, что ты стесняешься мне говорить… – Я ухмыльнулся. – Жизнь прекрасна и сурова одновременно!
Артур усмехнулся, вздохнул и покачал головой:
– Я понимаю, что можно платить за то, что везешь. Спирт там, водку… Кстати, это у нас всегда хорошего качества. Но эти сволочи пропустили за деньги вооруженных людей, которые, может быть, выстрелят в спину их товарищей. Хотя товарищей у таких презервативов не может быть. Так, просто знакомые… так что ты все правильно сделал…
– Я и психанул из-за этого… Хотел уже деньги отдать, эти пять штук, когда услышал их разговор. Такая злость меня взяла, не передать!
– Ладно… надеюсь, их выкинут из органов к чертовой матери… хотя бы!
– Да должны. Оружие и удостоверения утрачены – это раз. Твой разговор с дежурным наверняка записан, и ОСБ (отдел собственной безопасности) обязательно им заинтересуется – это два. Скорей всего, их должны тихо-мирно уволить, от греха подальше. Так, на всякий случай.
Артур, соглашаясь, качнул головой. Больше эта тема не обсуждалась.
Мы хорошо выспались в тихой гостинице и утром рванули на север.
– Ну наконец-то! – радостно встретил меня Коля. – Я уже переживать начал! Куда, думаю, ребята делись…
Он жал мне руку, хлопал по плечу, все время похохатывал и бесконечно спрашивал, как мы доехали, выслушивал ответ и спрашивал снова. Глаза его сузились от довольной улыбки, и в них плавало счастье.
«Пожалуй, его радость была непритворна», – подумал я мрачно, улыбаясь ему в ответ и говоря о том, что мы добрались нормально и что с нами ничего не случилось.
Разумеется, он отвечал за эту часть операции, и если бы мы не довезли тротил в Москву, ему бы здорово попало как человеку, который отыскал и подготовил исполнителя.
– Все хорошо, Сережа, все хорошо, – наконец успокоился мой чеченский знакомый. Затем он сунул руку в нагрудный карман пиджака и вытащил прямоугольный бумажный сверток. – Вот тебе деньги за услугу, выручил ты меня… держи! А сейчас пока отдыхай. Развлекайся, но только по вечерам будь дома, хорошо? Я тебе обязательно позвоню.
– А когда? – наивно спросил я.
Взгляд Коли заледенел, лицо напряглось, и он подозрительно глянул на меня. Затем спохватился, улыбнулся.
– Ну, не знаю… Дня через два, через три. Есть к тебе еще одна просьба! – проговорил он и подмигнул мне уже почти непринужденно.
«Через два-три дня запланирован подрыв», – подумал я, тоже ухмыльнулся и многозначительно потряс зажатой в руке пачкой денег, намекая на то, что не премину воспользоваться свободным временем и проведу его с толком, с пользой и расстановкой.
В кафе, куда я зашел перекусить, было шумно и многолюдно. Рядом находился какой-то завод, и в обеденный перерыв здесь ели рабочие. Отстояв очередь и сложив с витрины на поднос традиционный комплексный обед, я встал посредине гулкого зала, выложенного плиткой, и покрутил головой. В углу, возле входа на кухню, рядом с пыльной пальмой в кадке, было одно свободное место за маленьким столиком для двоих. Там сидел уже какой-то работяга и не спеша поглощал свой обед, не обращая ни на кого внимания.
– У вас свободно?
Я аккуратно поставил на стол поднос и, не дожидаясь ответа, присел рядом.
– Присаживайся, – пробормотал Виталик с набитым ртом. – Здесь неплохо готовят, кстати, не ожидал.
– Буду сюда теперь приезжать, – сообщил я ему и отломил хлеб.
– Ну, во-первых, с приездом тебя! – поздравил меня сотрудник ФСБ.
Я кивнул и помешал ложкой борщ.
Лицо у Виталика было напряженное и хмурое. «С чего бы это? – вяло удивился я, не придавая этому значения. – По службе что-нибудь, наверное. Начальник «баню» устроил… А может, и в личной жизни чего-то. Ну ничего, переживет, молодой еще, а у меня своих проблем хватает», – решил я и приготовился выслушать инструкцию по способу выведения меня из операции.
Ведь свою работу я уже сделал. Машину перегнал, в гараж поставил, ее местонахождение спецслужбе сообщил. Даже чертежик нарисовал. «Фейсам» только остается ее забрать и привязать по доказательной базе к группировке Золотого Инала. Как они это будут делать, мне уже было неинтересно. Главное – это то, что никакого теракта не произойдет.
А что касается меня, то я хотел в отпуск. И даже втихаря рассчитывал на путевку. Пусть вот хотя бы этот Виталик поможет. Попрошу его, он, в свою очередь, попросит начальника отдела, а тот – генерала! Заслужил я отпуск в бархатный сезон или не заслужил?
Сейчас на море хорошо, наверное, солнышко такое ласковое, мягкое, нежаркое. Наплаваться бы до одури, так, чтобы все тело слегка подрагивало, а потом лечь, вытянуть руки и ноги, закрыть глаза и слушать пустой головой плеск волн и засыпать медленно. Эх! Надо бы постараться это устроить. Устал я чего- то.
– Ты ешь, ешь. И слушай. Я поел уже, – вернул меня к действительности Виталик. Он слегка пригнул голову, вытащил зубочистку из пластмассового стаканчика и заговорил, не спуская глаз с входной двери, куда заходили опоздавшие на обед рабочие:
– Новости у меня хреновые – мы потеряли машину. И не знаем, где она сейчас.
Я медленно распрямился, держа ложку в руке.
– Да не смотри ты так! Работай ложкой и опусти глаза! – прошипел Виталик.
Я ошеломленно уставился в тарелку.
Потеряли машину… упустили из поля зрения – это значит, что те сотни килограммов взрывчатки, готовые к немедленному действию, сейчас неизвестно где находятся в Москве и могут быть использованы в любой момент. Ядрена корень! Я еще не понимал, каким образом скажется на мне этот провал в работе наружки, но почувствовал, что сейчас не время заикаться насчет отпуска и путевки.
– Мы с милицией провели рейд по гаражам. Хотели изъять «тройку» и взрывчатку. И на этом бы все закончилось. Но там стояла другая машина, такого же цвета. Как «опушники» ее прохлопали, я не знаю, сейчас с этим генерал разбирается…
И интеллигентный Виталик раздраженно сплюнул на пол разжеванный остаток зубочистки.
