крепость. И если на колокольне до сих пор не было людей атамана, то только потому, что они были озабочены созданием баррикады перед входом на первый этаж. Как только вход станет неприступным, они начнут движение наверх и там закрепятся.
«Если мне удастся добраться туда быстрее их, атаман окажется в западне».
Вот и колокольня… Только теперь, чтобы дотянуться до следующего спасительного выступа — края балкона колокольни, Пловцову нужно было вытянуться во весь рост.
Метрами тремя ниже, где-то в глубине храма, два раза кашлянул «калашников». Через секунду трижды пролаял «ТТ». «Они что, междусобойчик устроили?» — замерев, с удивлением подумал Сергей. И только когда толпа хлынула с церковной площади, он догадался, что люди Трофима стреляют в вооруженных людей сверху.
Сергей никак не мог понять, как спутники Трофима спокойно расстреливают людей, с которыми они вместе жили все эти годы.
«Узелок завяжется, узелок развяжется…» — самая нелюбимая песня альпинистов.
— Если я сейчас сорвусь, — пробормотал штурман, — то закончу свою жизнь на земле. Самая достойная смерть для летчика. Эх, мать моя…
Найдя под ногой опору, он выбросил руку вверх и кончиками пальцев зацепился за ограждение колокольни. До полного захвата оставалось каких-то жалких три сантиметра.
Залп из трех пистолетов заставил его отмести все сомнения относительно движения наверх.
— Если после моего прыжка двухсотлетнее дерево треснет — мне крышка, — он говорил с собой, чтобы отвлечься от дум о падении.
Оттолкнувшись ногой, Сергей мертвой хваткой вцепился за ограждение колокольни. Поднял голову и в двух метрах от себя увидел огонек лампады. Той самой…
Треска не послышалось, и он не летел вниз. Вперед! Оставшиеся метры он преодолел, как мастер спорта по пожарно-прикладным видам спорта. Взобравшись на самый верх, Пловцов услышал стрельбу и нецензурную брань. Где-то там, внутри, Трофим со своими людьми стреляли по живым целям и укрывались от пуль, посланных им в ответ. Теперь нужно дать понять атаману, что наверху его ждут. Плохо, что на колокольне нельзя спрятаться — лестница спускалась прямо на этаж ниже.
Сергей поднял голову. Под самым сводом колокольни виднелось массивное крепление. Значит, колокол здесь когда-то все-таки был? А что с ним стало потом?..
На лестнице уже слышался топот. Не желая устраивать дуэль, штурман крикнул:
— Атаман, я говорил, что ты плохо кончишь?
— Ч-черт!.. — донеслось снизу.
— Ничего подобного. Это я, старший лейтенант военно-воздушных сил России!
Топот затих, после чего раздался шорох подошв, удалявшихся за угол. Нет, это не очередной коридор, который может вывести наверх. Путь на колокольню только один — по лестнице! Но она под прицелом Пловцова. Уложив рядом с собой «кольт», штурман удобно уселся перед лестницей таким образом, чтобы в случае необходимости легко откатиться в сторону.
— Господин поручик! — раздался крик снизу, с площади. — Вы уже наверху?
— Да! — усмехнулся Пловцов, услышав голос одного из своих помощников. — Любуюсь красотами города! Как там Ольга?
— С ней все в порядке. Вам помощь нужна?
— Ну конечно! Спойте что-нибудь веселое!
Атаман этажом ниже не выдержал:
— Эй, умники! Хватит горло драть!
— Сам ты умник! — отозвался Пловцов. — Трофим, у тебя снова два варианта. Либо бросай пушку и выходи, либо тебя отсюда вынесут вперед ногами. Третьего не дано.
— Либо вас отсюда вынесут! Это третий вариант.
— Ты вниз посмотри, они все тебя ждут!
Среагировал Пловцов мгновенно. Он с Трофимом стоял у самой лестницы. И было хорошо видно, что происходит на площади. Правда, для этого следовало выглянуть из укрытия. Штурману — из-за ограждения, атаману — из окна двумя метрами ниже. Если после слов Пловцова Трофим выглянет, то его макушка вместе с плечами окажется как раз под штурманом.
Перегнувшись через перила, Сергей опустил руку с «кольтом». Теперь, если атаман появится, его верхнюю часть туловища и ствол оружия будет разделять один метр. Жалкие сто сантиметров…
И Трофим не выдержал. Слишком долго он руководил этим народом, чтобы не посмотреть на требующий его смерти народ.
Поймав воротник рубашки на его шее на мушку, Пловцов начал выжимать спусковой крючок, но…
«Нет. Это будет слишком для него просто. Его душа уйдет в небо без страданий, унося с собой лишь легкий испуг и надежду. Я не хотел оставлять ему эту надежду…»
Сергея никто бы никогда не упрекнул, выстрели он сейчас. Трофим перешел границу, за которой заканчиваются понятия о чести, долге и человечности. По законам войны, а здесь шла война, он имел полное право убить. Однако, как и тогда, на опушке «зеленки», настигнув негра-наемника, штурман почувствовал, что не может убить. А еще Сергей понимал, что Трофима нужно взять живым. Пока в стоящей внизу толпе есть те, кто посчитает кончину бывшего атамана убийством, в этой крепости всегда будет существовать разногласие. Атаман нужен живым. Он должен встать на площади перед людьми. И пусть они сами скажут, что с ним делать.
Сместив ствол вправо, он спустил курок…
Трофим взвыл. Если штурман попал туда, куда целился, то у атамана прострелена правая лопатка. Есть от чего выть.
— Трофим, стрелок из меня никудышный! — убравшись с ограждения, прокричал Пловцов. — Скорее всего, я промазал. В каком месте больно?
— Сволочь!..
— Не ругайся. Береги силы. Отдышись.
— Заткнись, т-ты!..
— Трофим! — окликнул Пловцов атамана. — Тебе врач нужен, иначе боты закусишь! Не тупи — выходи!
Ответом на это предложение были два выстрела. Пули просвистели мимо головы старшего лейтенанта и впились в то место, где должен был висеть колокол.
— Господин поручик, вы пристрелили этого негодяя? — донесся снизу возглас.
Святая простота. «Ты думаешь, очень легко выстрелить в беззащитного человека?..»
— А Стольников или Жулин сейчас завалили бы его не раздумывая, — пробормотал Сергей, чувствуя, что не закончил дело.
— Трофим, на тебе уже гора трупов, такое не прощается! — призвал он атамана к разуму. — Мы еще немного подождем, пока кровь из тебя выйдет, а потом просто за ноги вниз стащим!
— Где гора, там еще подложить можно. Например, твой труп! — ответил бандит.
— Откуда столько упрямства, бывший мэр?
— Иди, я отвечу!
Предложение прозвучало в виде шутки. И в голову Пловцова тут же закралась ужасная мысль. Единственное направление, где его сейчас не ждут, это… Скинув жилет и оставив пистолет на полу колокольни, штурман стал медленно спускаться вниз, к окну…
Это была стена колокольни напротив той, по которой он взбирался. И здесь скоб уже не было. Видимо, архитектор, возводивший храм, знал какой-то особый способ укладки бревен. Роняя капли пота, штурман упирался локтями в стены и втискивал ступни ботинок в ничтожные выступы неровно лежащих бревен.
«Если сейчас я ошибусь, и среди продуваемых всеми ветрами бревен найдется одно, готовое раскрошиться, я камнем полечу вниз, — подумал Пловцов. — Зачем я это делаю? Ведь через полчаса Трофим просто потеряет сознание от потери крови… Куда бы я ему ни попал, кусок свинца из «кольта» сорок пятого калибра пробил такое отверстие, что остановить кровопотерю можно будет лишь перетяжкой. На крайний случай, нужен хотя бы товарищ, способный перетянуть рану… Товарищи у него есть, а вот как с
