— Есть предложение, — снова раздался голос за дверью. — Или мы вас сейчас расстреливаем, как собак, или вы открываете дверь.
— Небольшой выбор, не так ли? — уточнил Саша, оглядываясь по сторонам.
— А в чем предложение-то состоит? — поинтересовался хозяйственный Жулин.
За дверью тоже задумались. Очевидность преимущества первого варианта над вторым прозвучала неубедительно. Впрочем, и второй вариант не был лучше первого.
— Или вы открываете дверь, или мы ее выломаем.
Стольников с прапорщиком переглянулись. Ничего нового, устраивающего их, они не услышали. И в этот момент из двери начали вылетать длинные щепки. Нервы осаждающих сдали, и они стали расстреливать дверь в упор.
— Сейчас сюда еще братва подтянется, — предсказал Олег.
Рухнув на теплый пол, Стольников быстро переместился в безопасное место. Им оказалась дальняя стена подвала. Через мгновение там оказался и Жулин.
— Бахнуть пару раз в ответ? — спросил.
— Береги патроны, у нас их кот наплакал, — велел Саша.
Помещение наполнилось запахом сухого дерева и пыли. Чехи патронов не жалели. При таком расходе боеприпасов в двери вскоре могла образоваться внушительная дыра, через которую без затруднений можно было спокойно войти внутрь, даже не пригибаясь.
— Кажется, пора вынимать «Фагот».
— Ни за что! — воспротивился Жулин. — Я еще рассчитываю пожить немного!
— Если они войдут, твои планы станут под сомнение, — хмыкнул Стольников, вынимая из ящика ПТУРС и установку.
— Вот черт!.. — вырвалось у прапорщика. — Да мы же себя сейчас здесь похороним!
— Лучше это сделать самим, поверь.
— Сумасшествие, сумасшествие… — бормотал прапорщик, устанавливая тубус со снарядом.
Комната была пуста, лишь у стены, к которой они прижались, стояли один на другом несколько ящиков с ПТУРСами и два ящика с «Иглами».
— Интересно, сколько времени они выдержат?
— Ты о чехах?
— О дверях! — усмехнулся Стольников.
Теперь и Жулин услышал глухие удары, заставляющие дубовую створку трещать и дрожать.
Толчки в дверь отвлекали их от главной идеи и сводили все мысли к тому, что скоро они потеряют сначала здоровье, а после — жизнь. Если о чем думалось в этот момент, то лишь об этом.
— Я одного не могу понять, Жулин… — пробормотал Стольников, закрепляя снаряд на установке, — на кой хрен я в военном училище четыре года марксизм-ленинизм изучал.
Жулин хохотнул.
— Ты вот скажи мне, товарищ прапорщик, что бы сейчас сказал Ленин, оказавшись здесь?
Жулин сунул руку за отворот куртки на груди, а вторую руку выбросил вперед.
— Геволюция, батенька, — он зажал одну ноздрю и высморкал другую, — в белых пегчатках не делается!
Стольников расхохотался.
Растирая ладонями лицо, Олег отошел и, дожидаясь, пока Стольников закончит с упаковкой ПТУРСа, привалился к стене. Откинулся и тотчас же отпрянул. Она была настолько холодной, что даже сквозь куртку в теплом помещении чувствовался холод. Легкая догадка, еще не трансформировавшись в мысль, подарила идею о возможном спасении. Отвлекшись от грохота в районе двери, Жулин положил ладонь на стену. Чувствуя вибрацию, он слегка надавил плечом. К его великому изумлению стена выгнулась горбом.
— Командир, за этой стеной — пустота…
Стольников встал с колен и уперся в стену обеими руками.
— Выбивай эту фанеру! — взревел он и пробил коленом в стену. Раздался треск.
Словно догадавшись о происходящем внутри, люди Алхоева принялись снова палить в дверь.
Одновременно разбежавшись, Стольников с прапорщиком с грохотом влетели в какое-то холодное, темное помещение. Только что перед ними стояла стена, а сейчас в двух метрах от себя они видели ведущую наверх лестницу, над которой была дверь, очерченная полосками света.
— Это же выход на первый этаж! — вскричал Олег, не веря в спасение.
— Подожди, старик, я кое-что здесь не доделал, — проговорил Стольников и вернулся в комнату с ПТУРСом. — Открывай дверь! — крикнул он оттуда.
Громыхая ботинками, прапорщик взлетел по лестнице и дернул ручку на двери. Створка послушно распахнулась, в лицо ударил пробивающийся сквозь стекла первого этажа солнечный свет.
— Готово!
— И у меня готово! — крикнул Стольников и через мгновение Жулин услышал взрыв.
Лестницу тряхнуло так сильно, что Олег смог удержаться на ней, только схватившись за перила.
Первым из помещения выбежал Стольников. Следом за ним в помещение с лестницей ворвался шар пыли. В мгновение он заполнил все пространство, и вскоре Жулин потерял ориентацию. Он отвернулся, и в спину ему тут же ударила взрывная волна. Щепки, обломки ящиков, куски кирпичей — все это влетело в комнату и загромыхало по стенам.
Дверь сорвало с петель и выбросило в коридор. Пролетев в горизонтальном положении несколько метров, она врезалась в витраж первого этажа и вынесла вслед за собой огромные куски стекла. Образовавшийся сквозняк тут же подхватил пыль и понес ее на улицу. Закрываясь от колючей пыли, Стольников с Жулиным на четвереньках выбрались на первый этаж.
— Никогда, — кашляя и отплевываясь, прохрипел Стольников, — никогда больше не буду стрелять ПТУРСом в комнате!
— Кажется, нам пора, — заметил прапорщик, с трудом поднимаясь.
Выглядели они странно. Белые с головы до ног, единственным местом на них, имевшим цвет, были глаза.
— Прекрасно выглядишь, старина, — заметил капитан. — Жаль тебя не видит в таком виде генерал Зубов. Сидеть бы тебе шестьдесят лет на «губе»!
Выломав двери в конце коридора, они оказались в просторном, заставленном лабораторными столами помещении. На столах громоздились колбы, какое-то оборудование, которое Стольников часто видел в фильмах о колумбийских наркобаронах. У самого входа стояла вешалка с халатами; помещение пустовало.
Над головами слышался топот десятков ног. Наверху все пришло в движение, и причиной тому был, конечно, взрыв в подвале.
Стольников вышел через стеклянные двери в смежный зал и увидел сцепленные друг с другом тележки на резиновом ходу. На стоящей во главе состава находился пульт управления — ничего необычного — две педали, руль, пара кнопок. На похожих развозят туристов по бунгало в Турции.
— Они ездят на нем по лаборатории, — догадался Жулин.
— Ну, мы-то на нем точно не поедем. Это будет наглость несусветная!
Откинув ногой дверь и выскочив за нее, прапорщик понял, что первый этаж охранялся лучше подвала.
Мощный охранник-чеченец появился из ниоткуда. Двумя шагами преодолев разделяющее его и нападавшего расстояние, он ударил капитана в живот. Жулин, ворвавшийся в неосвещенный тоннель, чуть не задохнулся.
Уже сориентировавшись в темноте и разглядев перед собой фигуру в пятнистой форме, он выбросил руку с расставленными пальцами. Глухой рев вызвал в тоннеле эхо. Услышав этот вопль, Жулин остановился, но потом, поняв, что кричит не капитан, а ослепленный бандит, бросился бежать дальше.
По лицу повалившего Стольникова охранника, скользя меж его пальцев, короткими скачками продвигалась слизь из уничтоженного ударом глаза…
Второй охранник, который до сих пор не мог вступить в рукопашную из-за толчеи в проходе, вдруг
