Тщетно ты гикал в степи: «ЗаставлюВыпустить счастье мое на травлю».Брось же потеху для юношей…Нет!Пока не запекся последний свет,Любимого кречета — мечту — швырнуПод еще не налившуюся серебром луну!
1916
В АЛОМ ПЛАТКЕ
Топит золото, топит на две зариПолунощное солнце, а за фабричной заставойИ за топкими кладбищами праздник кровавыйОтплясывают среди ночи тетерева и глухари.На гранитных скамейках набережной дворцовойМеж влюбленных и проституток не мой чередВстречать золотой и провожать багровыйЗакат над взморьем, за крепостью восход.Что мне весны девическое ложе,Подснежники и зори, если сделала тыТрепетной неопаленности ее дорожеОсыпающиеся дубовые и кленовые листы?Помнишь конец августа и безмглистое, началоГлубокого и синего, как сапфир, сентября,Когда — надменная — ты во мне увенчалаВ невольнике — твоей любви царя?..Целовала, крестила, прощаясь… эх!Думала, воля и счастье — грех.Сгинула в алом платке в степи,С борзыми и гончими не сыщешь след…Топи же бледное золото, топи,Стели по островам призрачный свет,Полярная ночь!Только прошлым душу мою не морочь,Мышью летучею к впадинам нишЕе ли прилипшую реять взманишь?
1915
МЕРТВАЯ ПЕТЛЯ
В тобой достигнутое равновесие,О Франция, поверить не могу,Когда на предполярном поднебесьеРучных я помню коршунов ПегуВсе ждешь — свихнувшийся с зубцов уступаМотор, застопоривший наверху,Низринется горбом на плечи трупаВ багряную костистую труху.Но крепче, чем клещи руки могильной,Руля послушливого поворот, —И взмах пропеллера уже бессильныйПолощется, утративши оплот.Мгновенье обморочное и снова,Как будто сердце в плоти голубой,У птеродактиля его стальногоПрерывистый учащен перебой.И после плавный спуск, — так бьющий птицуО серебро кольца очистить клювСпадает сокол вниз па рукавицуИ смотрит в солнце, глазом не сморгнув.О Франция, одни сыны твоиМогли сковать из воздуха и светаДля дерзких висельников колеиСвободней и законченней сонета!
