— в самой столице. В июле 1716 г. Мен-шиков извещал Макарова, находившегося вместе с царем за границей: «Также в Питергофе и в Стрелиной в работниках больных зело много, а умирают. непрестанно, и с которых нынешним летом болыпи тысячи человек померло».
К 1725 г. Петербург достиг высокой благоустроенности. Иностранец, оставивший описание Петербурга в 1710–1711 гг., отметил: «Когда один только день идет дождик, то уже нигде нет прохода и на каждом шагу вязнешь в грязи». Теперь все улицы столицы были вымощены камнем. Обязанность мостить улицы выполняли сами жители, каждый прибывающий в Петербург гужом должен был доставить на возу три камня весом не менее 5 фунтов, а на каждом судне — по 10–30 камней. Камнем покрывали не середину улицы, а полосу в полтора-два метра шириной, примыкающую к домам, то есть, как бы мы сейчас сказали, тротуар.
Невский проспект, соединявший Адмиралтейство с Александ-ро-Невским монастырем, своим видом уже тогда поражал современников. Глазам камер-юнкера Берхгольца «невская перспектива представилась длинной и широкой аллеей, вымощенной камнем». По обеим сторонам улицы в три-четыре ряда стояли деревья. Проспект оставил у камер-юнкера самое благоприятное впечатление, он отличался красотой и опрятностью, придававшей ему, как он писал, «чудесный вид, какого я нигде не встречал».
27 мая 1718 г. сенаторы получили царский указ: «Господа Сенат! Определили мы для лучших порядков в сем городе дело генерала-полицмейстера нашему генералу-адъютанту Девиеру и дали пункты, как ему врученное дело управлять».
Матроса купеческого корабля, выходца из Португалии, Антона Девиера Петр приметил s Голландии еще в 1697 г. Этот бездомный скиталец, зарабатывавший на хлеб проворным лазаньем по мачтам, обратил внимание Петра своей находчивостью. Тогда же царь пристроил его к Меншикову, а затем определил себе в денщики. Расторопный денщик отсутствием честолюбия не страдал и не скрывал своего намерения породниться с самим светлейшим, женившись на его сестре. Данилыч презрительно отклонил домогательства. Между тем Девиер вскоре вновь обратился к Меншикову с советом благословить их брак. Навязчивого жениха светлейший велел схватить и высечь плетьми. Денщик пожаловался Петру, и тот распорядился устроить свадьбу.
Инструкцию генерал-полицмейстеру составил сам Петр. Царь поручил ему следить за правильной застройкой города, укреплением берегов Невы и протоков, чистотою улиц и переулков, порядком на торговых площадях и рынках, качеством продаваемых продуктов. Ему же вменялось в обязанность пресекать намеренное повышение цен на продукты, искоренять азартные игры, строго соблюдать противопожарные меры, учреждать ночные караулы, причем «караульщики ходили бы по ночам с трещотками, как обычай в других краях».
После 11 вечера и до утра, то есть в ночные часы, шлагбаумы на заставах закрывались, и право хождения по улицам в это время предоставлялось только воинским командам, «знатным господам», лекарям, священникам, повивальным бабкам и, лицам, выполнявшим служебные поручения. Все они должны были иметь при себе фонари. Остальных, если они ходили ночью группами свыше трех человек, не велено пропускать даже с фонарями. В 1721 г. жители столицы стали свидетелями новинки, впервые введенной в России: улицы Петербурга начали освещать фонарями. Их было изготовлено 595 штук. Фонарщики наливали в фонари конопляное масло, зажигали фитили и через пять часов гасили их.
Адмиралтейская часть города была прорезана несколькими каналами. При Петре в столице существовали каналы, превращавшие Летний сад в остров, тогда же были прорыты Лебяжья и Зимняя канавки. Каналы осушали близлежащую округу, являлись удобным путем передвижения, они же создавали водное окружение вокруг огнеопасных объектов. Подобное назначение имел канал, прорытый вокруг Адмиралтейства.
Нева, Мойка и каналы во многих местах имели деревянные набережные. Их сооружение сопровождалось спрямлением русла рек. Мойку, например, в узких местах расширили, а широкие места засыпали землей. Берега притоков Невы и каналов были соединены многочисленными подъемными мостами. Однако Неву можно было преодолеть только на лодках и мелких судах летом и по льду зимой. Тремя пушечными выстрелами и поднятием флага население столицы оповещалось о начале ледохода либо о прочности льда во время ледостава.
Петр постоянно следил за благоустройством столицы. Проезжая 'как-то вместе с Девиером через Мойку, царь обнаружил неисправность моста. Это был недосмотр полицмейстера, и Петр, не откладывая в долгий ящик, подверг его педагогическому воспитанию дубинкой:
— Это прибавит тебе лучшую память к попечению и к содержанию улиц и мостов в надлежащем порядке, и будешь сам чаще осматривать.
U6
Преподав урок служебного рвения, царь тут же пригласил полицмейстера занять место в двуколке: «Садись, брат!»
Каким выглядел город к концу жизни царя? От того времени осталось мало зданий, и о внешнем виде столицы можно судить по сохранившимся планам. В городе все еще преобладали одноэтажные мазанки, снаружи окрашенные под кирпич. Сплошь застроенного массива не существовало, освоено было лишь пространство между Невой и Фонтанкой, но уже и'тогда невозможно было оставаться равнодушным, проходя мимо нескольких сооружений, привлекавших внимание: одни — грандиозными размерами, другие — пышным убранством. Среди первых выделялось Адмиралтейство. Двор Адмиралтейства представлял собою огромный четырехугольник, с трех сторон окаймленный зданиями, в которых хранились материалы, необходимые для оснастки и вооружения кораблей. В черте столицы бросалась в глаза еще одна достопримечательность — порт. По Неве сновали юркие буера, а также барки, галеры, у причалов стояли под выгрузкой и нагрузкой морские суда-великаны, на мачтах которых развевались английские, голландские, датские и французские флаги, а также флаги кораблей, прибывших из немецких земель. Вдоль правого берега Невы теснилось огромное количество барок, ожидавших разгрузки, другие барки, а их тоже насчитывались сотни, стояли на якорях либо подходили к городу.
В викториальные дни в воды Невы входили военные корабли, ярко расцвеченные флагами и фонарями. Балтийский флот, в создание которого царь вложил немало личного труда, был его гордостью. В 1724 г. флот насчитывал 32 линейных корабля и свыше 100 судов меньшего размера. Сухопутная страна, три десятилетия назад не имевшая ни одного военного корабля, превратилась в могучую морскую державу, располагавшую самым мощным флотом на Балтийском море. Флот надежно защищал морские рубежи России, в том числе и столицу империи — Петербург.
Петербург стал главным портом России. Его торговые обороты в несколько крат превосходили обороты старого портового города на севере страны — Архангельска — и вновь присоединенных портовых городов на Балтике: Выборга, Ревеля, Риги. В 1724 г. в Петербурге было зарегистрировано прибытие 180 иностранных кораблей, в то время как в Архангельск — около 50.
Петербург — окно в Европу. Сюда из отдаленных районов доставлялись товары для продажи за границу. Отсюда растекались по разным направлениям товары, привезенные из западноевропейских стран. Жизнь порта отражала экономическую жизнь России. Какой груз везли барки в Петербург? Что заставило штурманов иноземных кораблей осваивать маршрут к недавно возникшему городу на Неве?
Полупустынный край, в то время окружавший столицу, не мог обеспечить ее население продовольствием. Поэтому зерно, муку и крупы везли издалека, прежде всего из районов средней Волги, отчасти из Украины и Орловщины. Хотя хлеб и доставлялся по рекам, то есть самым дешевым путем сообщения, транспортные расходы поднимали цену на него в Петербурге в два-три раза по сравнению с закупочной. Сотни мелких речных судов доставляли хлеб в столицу поздним летом или осенью в таком количестве, чтобы его хватило на весь год.
Иностранные купцы доставляли в Россию шерстяные и шелковые изделия, краски, напитки, кофе, пряности, стекло и пр. В импорте, как видно из перечня товаров, преобладали предметы для знати. Зарубежные купцы покупали товары традиционного русского экспорта: пеньку, лен, кожи и сало. Их в большом количестве вывозили за границу еще в XVII столетии. Кожи и сало прибывали преимущественно из Среднего Поволжья, лен и пеньку поставляли Смоленщина, Украина, Псковщина.
К амбарам, что стояли рядом с причалом, пришвартовывались барки с железом демидовских заводов. Груз завершал здесь свой дальний путь, чтобы потом попасть в трюмы иностранных кораблей. Начинался он весной предшествующего, года: едва освобождалась ото льда бурная Чусовая, что на Урале, как на
