метод лишь как литературную манеру изложения готовых, якобы чисто индуктивно полученных результатов, мы будем подробно говорить ниже.
Конечно, – способ восхождения от абстрактного к конкретному отчетливее всего выступает в таких работах Маркса, в которых дается систематическое «изложение» теории: в «К критике политической экономии», в «Очерках критики политической экономии» («Grundrisse der Kritik der politischen Okonomie») и в «Капитале». Однако это вовсе не свидетельствует о том, что «изложение» здесь принципиально иное по методу, нежели «исследование», и что способ, с помощью которого Маркс производил свои исследования, прямо противоположен тому способу, которым он излагает «результаты исследования».
Если бы это было так, то анализ «логики «Капитала» ровно ничего не мог бы дать для понимания метода исследования, способа переработки данных созерцания и представления, примененного Марксом. «Капитал» в таком случае был бы поучителен только в смысле литературной манеры изложения готовых результатов, и ни в коем случае не в смысле метода их получения. В таком случае «способ исследования» Маркса следовало бы реконструировать не на основе анализа «Капитала», а на основе рассмотрения черновиков, выписок, набросков и соображений, возникавших в голове Маркса в ходе непосредственного, первоначального ознакомления с экономическими фактами. В таком случае пришлось бы согласиться с пошлым утверждением автора одной из бесчисленных антимарксистских брошюрок, с теологом И. Фетчером, который вещает: «Метод, которому Маркс следует в «Капитале», является в сущности том же самым, что и метод любого “буржуазного” ученого. Диалектика служила [120] Марксу, как он сам заявлял в послесловии ко второму изданию «Капитала», только «способом изложения». Этот способ, по-видимому, обладает известными преимуществами, но мы его рассматривать здесь не станем» 2, – так как это не имеет отношения к проблеме метода познания...
Фетчер жульнически передергивает здесь известное указание Маркса на тот факт, что изложение теории в ее развитом виде не может не отличаться от хода всех тех поисков, которые к ней подвели; однако, «формальное отличие» того от другого, о котором говорит Маркс, вовсе не касается существа метода мышления, способа переработки данных созерцания и представления в понятия. Этот способ анализа оставался одним и тем же – и именно диалектическим: и в ходе предварительной обработки данных, и в ходе их окончательной обработки, хотя, конечно, и совершенствовался до мере продвижения вперед – к созданию «Капитала».
Главное преимущество «способа изложения», имеющее отнюдь не литературно-стилистический характер, состоит как раз в том, что автор «Капитала» не излагает в догматически-дидактической манере готовые, неизвестно как полученные результаты, а проделывает на глазах, читателя весь процесс получения этих результатов, весь приводящий к ним процесс исследования. «Читатель, который вообще захочет следовать за мной, должен решиться восходить от частного к общему» 3, – предупреждал Маркс уже в предисловии к работе «К критике политической экономии». Метод «изложения» и ведет читателя от понимания отдельных частностей, от абстрактного к все более и более конкретному, развитому, общему, охватывающему взгляду на экономическую действительность, к общему как результату сочетания частностей.
Разумеется, процесс исследования воспроизводится при этом не во всех подробностях и отклонениях, которые имели место на протяжении более чем двадцатипятилетних исследований, а только в тех главных и решающих пунктах, которые, как показало само же исследование, [121] действительно продвигали мысль вперед, по пути к конкретному пониманию. При окончательной обработке фактов для печати Маркс уже не повторял тех многочисленных отступлений от главной темы исследования, которые неизбежны в работе любого ученого. В ходе реального исследования часто рассматриваются факты, не имеющие прямого отношения к делу: ведь только их анализ и может показать, относятся они к делу или нет. Кроме того теоретику сплошь и рядом приходится вновь возвращаться к рассмотрению тех фактов, которые, казалось, уже однажды были исследованы исчерпывающим образом. Все это приводит к тому, что исследование здесь имеет не систематически-поступательный характер, а очень сложно запутанную форму возвратно-поступательного движения, то и дело уклоняющегося в стороны.
Подобного рода моменты в окончательном изложении, естественно, не воспроизводятся. Зато благодаря этому процесс исследования выступает в своем подлинном, очищенном от случайностей и отклонений виде. Здесь он как бы «выпрямляется», приобретает характер систематически-поступательного движения, согласующегося с природой и движением самих фактов. Здесь мысль уже не переходит от анализа одного факта к анализу следующего, прежде чем действительно не исчерпала этот факт; в силу этого тут уже не приходится многократно возвращаться к одному и тому же, чтобы доделывать недоделанное.
Таким образом, «способ изложения» материала в «Капитале» есть не что иное, как «исправленный» способ его
Те же «формальные отличия», о которых говорит Маркс в послесловии ко второму изданию «Капитала», касаются совсем иных обстоятельств, в частности, того факта, что
Способ восхождения от абстрактного к конкретному не соответствует тому порядку, в котором те или иные стороны исследуемого предмета по тем или иным причинам попадали в поле зрения как отдельного теоретика, так и науки в целом. Он ориентируется исключительно на ту последовательность, которая соответствует объективному взаимоотношению различных моментов в составе исследуемой конкретности («тотальности»). А эта подлинная последовательность, само собой понятно, осознается не сразу. Поэтому оправдание метода восхождения от абстрактного к конкретному и нельзя искать к фактах, касающихся научной биографии того или иного теоретика и даже исторического процесса развития науки в целом. Наука в целом тоже добирается до своего подлинного исходного пункта лишь в результате долгих и трудных поисков.
