– Собрались?
– Жду свое подмастерье. Оно застряло в поисках куртки.
Нерин ухмыльнулся, но комментировать не стал, видел, что Клим уже сам не рад, что выбрал Дамира.
– Невеселый у нас получился праздник. Сначала Мик, теперь вот эвакуация.
– Все не осада.
Клим еще раз посмотрел на часы. Он дал подмастерью на сборы двадцать минут и предупредил, что если он не уложится, то мастер уйдет один. Двадцать минут подходили к концу. Что там было собирать на один дневной выход, он представить себе не мог. Но раз уж сам назначил время, приходилось ждать.
Нерин секунду помолчал, сменил тему:
– Помнишь мальчика, Олега? Поговори с ним.
– Зачем?
Нерин пожал плечами:
– Врач говорит, могут быть проблемы. Хочу знать твое мнение.
– Я не детский психиатр.
– Тебе сложно?
– Его приятеля у него на глазах загрызла огромная дохлая собака. Кто угодно мог свихнуться. Пусть врачи разбираются.
– Жаль. Хороший мальчик.
Клим оглянулся на Чертово Седло. Над перевалом висел туман. День обещал быть прохладным.
Нерин распрощался, ушел. Разговор оставил неприятный осадок. Почему – следовало бы разобраться, но как раз в этот момент явился Дамир. За плечами его возвышался плотно набитый рюкзачок.
Первая мысль была – заставить прямо сейчас перебрать имущество и лишнее выкинуть. Но времени и так много ушло. Да и… пусть-ка потаскает. В следующий раз трижды подумает, что нужно брать с собой, а что – и не стоит. И Клим промолчал.
Было уже далеко за полдень, а они с Лопоухим еще даже не добрались до тоннеля. Казалось, Дамир поставил целью совершить все возможные ошибки на местности, какие только можно. Клим не мешал ему набивать шишки, только единожды предостерег идти по удобной на вид тропе, проложенной в чащобе медведем. Чем черт не шутит – вдруг там-таки берлога?
Лопоухий краснел, сопел, но пер к цели, как танк. Когда взобрались на очередной склон, парень просто упал на большой серо-зеленый валун и закрыл глаза, всем видом показывая: дальше не сдвинется.
Клим констатировал: натертая нога, расшибленное колено (полез через бурелом, надеясь сократить путь), накусы от мошки и комаров по всем открытым частям тела. Это парень приобрел, пока не покинули зону леса. Здесь, в царстве низкорослых березок, комарья было меньше.
Понаблюдал, как секундная стрелка завершила круг, и пошел дальше. Не оглядываясь. Через десяток шагов услышал за спиной нарочито громкое сопение. Вот уж чего, а упрямства у Лопоухого не отнимешь. И с имуществом своим Дамир так и не расстался. Может быть, просто не догадался, а может, опять же упрямство сыграло роль.
Спуск был короткий – разведчик специально так проложил маршрут, чтобы выйти строго над тоннелем.
Это архитектурное сооружение было ровесником города, если не старше. Облупившийся бетон, раскрошенный корнями деревьев, навевал опасения, что если туда войти, то там и останешься. Ощущение это было обманчивым – тоннель за последние лет десять почти не изменился. Дно его по-прежнему было усыпано мелкой щебенкой, поверх которой ржавели две искореженные железные полосы.
Клим оставил Лопоухого за камнями, сам спустился осмотреться. Нет, зря Нерин переживал – никто здесь не ходил, никому до этого места не было дела. Значит, осталось немного. Пройти под горами, убедиться, что нигде не случилось обвала и путь свободен, и вернуться старой тропой на базу.
Что-то все же беспокоило Клима… на уровне ощущений, как будто он делает вовсе не то, что нужно. Но как ни крути, а эвакуация Горного Убежища – задача первоочередная. Врагов поблизости нет, тоннель свободен.
Так в чем же дело?
– Стой, Дамир. Перекур.
Клим действительно вытащил сигарету и прикурил. Дамир в изнеможении плюхнулся на первый подвернувшийся камень. Снял рюкзак, приготовился слушать. Клим иногда позволял себе короткие познавательные лекции на самые разные темы. Слушать его было интересно – мастер умудрялся в любой, даже самой банальной ситуации найти неожиданный поворот.
Но разведчик молчал. Курил и словно прислушивался к чему-то. Пели птицы, в траве что-то стрекотало и жужжало. Это насекомая жизнь еще не сообразила, что теплым дням пришел конец.
– Самая опасная часть пути, это как раз вход в тоннель, – наконец сказал мастер. – Может, в этом дело? А может, надо было поговорить с мальчиком.
– А что случилось?
Ответом Дамиру было неопределенное пожатие плеч.
– Давай-ка потратим полчаса. Поставим сигнальных ме?хов. И я тут над ними еще поколдую…
– Да зачем? Здесь же нет ни хуторов, ни поселков. Схарматы сюда не сунутся.
– Сунутся. Да расслабься, это недолго. Заодно покажешь, как умеешь работать с механоидами. Можешь, кстати, начинать.
Дамир поспешно полез в рюкзак и вытянул оттуда большую холщовую сумку. Запас мастера Слова на все случаи жизни.
Из сумки высыпал на колени горсть деталей, кусочки проволоки, колесики, пружинки.
Потом, поколебавшись, вынул оттуда же толстую учебную тетрадь.
Клим смотрел на суетливые движения подмастерья и пытался разобраться, что его тревожит.
Получалось, что дело вовсе не в защите тоннеля. Хотя, конечно, идея пришла здравая…
Палач окинул Дальгерта заинтересованным взглядом. Похоже, дыба его уже не привлекала в качестве инструмента.
– Имя? Чин?
Даль быстро ответил, не давая палачу шансов стимулировать его каким-либо из инструментов:
– Дальгерт Эстан, слуга Спасителя, легат Святой Церкви, инквизитор Эниаррского Понтификата. Знак предъявить не могу, забрал кто-то из ваших офицеров.
Аким медленно кивнул.
– Принимал ли ты участие в защите крепости?
– Принимал.
«Теперь главное – не перегнуть палку. Я испуган (кстати, действительно испуган!), но не до смерти. Я очень хочу жить, люблю деньги и власть. И себя тоже очень люблю. Ох и страшно же…»
– Так что вы хотели? Чтобы монастырь сдался без боя? Тут каждому было что терять.
– Тише, ты! – ворчливо возмутился палач. – Разговорчивый больно.
– Господа! Если вы гарантируете мне жизнь, я вам расскажу все, что пожелаете, и о монастыре и о монахах…
– Еще условия ставит, – пробормотал палач.
– Мне не интересно, – хмыкнул Аким.
Он видел этого пленного монашка насквозь: надеется выторговать жизнь, предав своих. Вот сейчас завертится, заюлит, начнет набивать себе цену. Сколько он уже видел таких в своей жизни! Гораздо больше, чем тех, которые, как давешний священник, будут молчать и под пытками, даже если им пообещают жизнь…
Палач деловито подошел, связал руки. Не сзади, как тому священнику, спереди. Это внушало некоторые надежды.
Акима удивило, почему пленник молчит, и он спросил:
– Страшно, монашек?
– Страшно.
– Видимо, недостаточно.
