ощущений, грозившая уничтожить ее без остатка. Она чувствовала, как ладонь Оуэна гладит ее ногу, но была так увлечена поцелуем, что почти не обращала на это внимания, пока его рука не скользнула под подол ее сорочки. И в тот же миг его пальцы легли ей на бедро.
— Как замечательно… — проговорил он низким рокочущим голосом.
Прекрасно зная, что он собирался делать, Вирджиния разрывалась между стыдом и восторженным удивлением. А он вдруг провел ладонью по ее ягодицам и, поцеловав в шею, прохрипел:
— Хочу, чтобы вы таяли для меня…
«Вот она, эта ночь», — подумала Вирджиния. Да, очень скоро она узнает тайну, которую так страстно хотела познать с долгожданным мужчиной. Наконец-то ей открывались тайны физической страсти. И она ни за что не повернет назад.
Его пальцы скользнули к ее лону, и ей показалось, что она действительно тает. Вирджиния крепко сжала кулаки; ей казалось, она вот-вот задохнется. И тут ею вдруг овладело странное беспокойство… Она знала, что должна что-то делать, но что именно?
— Оуэн, я… — Вирджиния беспокойно шевельнулась в его объятиях. — Ах, Оуэн…
— Я здесь, милая, — ответил он. И это прозвучало словно клятва.
Тут он приподнял ее и усадил себе на колени. Теперь ее раздвинутые ноги крепко обнимали его бедра. Вирджиния не понимала, зачем это, пока не взглянула вниз и не обнаружила, что он успел расстегнуть бриджи. Она была изумлена и даже шокирована размерами восставшей мужской плоти.
Ей доводилось видеть скульптуры обнаженных мужчин. Бывало, они с Шарлоттой подолгу разглядывали непристойные картинки в книгах, которые Шарлотта держала в шкафу под замком. Там были изображены парочки во время соития… Но к подобному она была решительно не готова.
Словно зачарованная, она протянула руку и легонько коснулась его возбужденной плоти.
Оуэн, застонав, прикрыл глаза.
— Ах, осторожней, милая…
— Я сделала вам больно? — спросила она, замирая от страха.
— Нет. — Он усмехнулся. — Но ваши прикосновения очень чувствительны для меня. Вы имеете надо мной огромную власть, Вирджиния Дин.
— В это трудно поверить.
Он уже не улыбался. Но его аура вспыхнула новым жаром, как и глаза.
— Но это правда, — сказал он. — Я знал об этом с самого начала. Вы нужны мне, Вирджиния.
— Почему? — спросила она, вконец сбитая с толку.
— Потом, — прошептал он.
— Потом? Ох, вы все время это твердите.
— Такие вещи сложно объяснить, а я сейчас не способен связно выражаться, — проворчал он.
— Но, Оуэн…
— Прошу, не сейчас, если у вас есть хоть капля сострадания.
— Хорошо, — согласилась Вирджиния. — Значит — потом.
— Да, потом, — повторил он.
С тихим стоном он коснулся поцелуем ее груди сквозь тонкую сорочку. Полупрозрачная ткань не стала серьезным препятствием для его горячих жадных губ. А его руки ласкали ее бедра. Вновь коснувшись ее разгоряченного лона, он понял, что она сгорает от нестерпимого желания.
— Да!.. — выдохнула Вирджиния. Она сжимала его плечи, закрыв глаза, потому что так легче было выдержать безумный напор восхитительнейшего из желаний.
Продолжая ласки, он обнаруживал одно за другим местечки, где рождались поразительные ощущения, о существовании которых Вирджиния даже не догадывалась. Она тихонько стонала и вздрагивала, потому что эта сладостная пытка сделалась нестерпимой…
А потом в ней как будто вспыхнула молния. И вдруг оказалось, что ее несет могучий сияющий поток, такой стремительный, что нельзя было перевести дух. Вирджиния отчаянно цеплялась за плечи Оуэна, который был для нее сейчас как скала в бушующем море.
Внезапно она поняла, что он проникает в нее, очень осторожно, но неумолимо. И при этом волны его сокрушительной энергии обрушивались на нее, держа в своей чарующей власти.
А потом он вдруг вошел в нее резко и глубоко. Вирджиния отчасти была готова к тому, что будет больно. Однако острая пронзительная боль застигла ее врасплох — и не только в физическом смысле. Словно электрический разряд пронзил ее способности восприятия окружающего, пронзил ее дар. Вздрогнув всем телом, она ахнула и вцепилась зубами — весьма яростно — в мочку уха Оуэна. И этот маленький акт возмездия стал для нее такой же неожиданностью, как и для него.
Шумно выдохнув, Оуэн замер на миг. Потом пробормотал:
— Кажется, мы оба пролили кровь.
Вирджиния судорожно сглотнула и с изумлением почувствовала на языке металлический привкус. О Боже, она его действительно укусила! Но он же не виноват, что у нее еще не было опыта…
— Ох, прошу прощения. — Она в испуге спрятала лицо, уткнувшись в его широкое плечо. — Когда читаешь об этом, то кажется: ты вполне подготовлена. А на самом деле… Я никак не ожидала подобного!
— И я тоже. Не забыть бы завтра купить золотую серьгу — вставить в ухо там, где вы его прокусили.
Встревожившись, она подняла голову. И с изумлением увидела, как на мочке его уха набухает алая капля. А потом тоненький ручеек заструился на воротник безупречно белой льняной рубашки Оуэна.
— О Боже! — воскликнула Вирджиния. — Как нехорошо, как неловко!
— Я бы скорее назвал неловким то положение, в котором мы с вами сейчас находимся.
Вирджиния вдруг заметила, как он напряжен. Мышцы его словно налились сталью. И она поняла, что он сдерживается — ради нее. Она тихонько кашлянула.
— Что ж, — сказала она, — и это все? Должна заметить, что после столь долгого ожидания — когда же подвернется случай лишиться девственности?! — я полагала, будет интереснее.
— Интереснее? — переспросил он невозмутимо.
— Ну… в романах этому акту всегда сопутствует неземное метафизическое блаженство, превосходящее все на свете. И я думала: когда это случается, подобное блаженство компенсирует все неудобства физического контакта.
— И сейчас вы не испытали ничего метафизического?
— По правде говоря, я начинала чувствовать что-то такое, но вы все погубили!
— Что ж, теперь моя очередь приносить извинения. Я не ожидал, что вы окажетесь девственницей, — заявил Оуэн.
Вирджиния уставилась на него в изумлении:
— Но почему?..
— Вы женщина сильных страстей, — сказал он, целуя ее в щеку. — Вот я и решил, что вы уже…
— Вы хотите сказать, что в моем возрасте…
— Вот именно. Я решил, что вы уже давно изучили игру страстей.
— Нет, я уже подумывала сходить на прием к доктору Спиннеру.
Он взял ее лицо в ладони.
— Нельзя ли отложить этот разговор на потом?
— Разумеется, — учтиво ответила Вирджиния. Она поморщилась и добавила: — Прошу вас, продолжим. Мы уже очень далеко зашли, и ничто не мешает нам дойти до логического завершения.
— У вас потрясающая сила духа.
— Вы смеетесь надо мной? — спросила она с подозрением.
— Нет, Вирджиния, поверьте, не смеюсь. Сейчас мне не до смеха.
И он, держа ее за бедра, начал медленно двигаться. Вирджиния еще не забыла боль, которую причинило его вторжение, однако в ней крепла уверенность, что она сумеет вытерпеть процесс до конца.
К ее изумлению, боль вскоре начала трансформироваться в уже знакомое беспокойное желание — снова! Она все еще была болезненно чувствительна, но это желание нарастало и прямо-таки взывало к
