руками лицо.
Я подхватил тяжелую стеклянную пепельницу и приготовился обрушить на него.
— Ну, давай, — подзуживал Джерри, — сядешь за двойное убийство.
Я замер на месте, с пепельницей, поднятой над головой.
Затем бросил ее на диван. Следом обессиленно опустился на подушки и сам.
Джерри поднялся с пола, пошел на кухню, открыл холодильник, завернул кубики льда в полотенце для посуды и прижал к окровавленному носу.
— Глупо, Аллен, — произнес он. — Крайне глупо.
Я заставил себя встать с дивана:
— Я ухожу.
— К сожалению, никуда ты не пойдешь. А уйдешь, так полиция быстро узнает, кого искать.
Я промолчал.
Джерри отнял лед от носа, изучил кровь на полотенце, пожал плечами и швырнул тряпку в раковину.
— Даже ударить как следует не можешь, — произнес он.
— Чего ты хочешь?
— Чего хочу? Ничего, Аллен. Только твоей верности. Поскольку описанные мной события будут иметь место лишь в случае, если выкинешь какую-нибудь глупость. Например, проболтаешься газетчикам. Или удерешь. Или попробуешь уволиться.
— Полиция вычислит меня очень скоро.
— Ни за что. Конечно, в газетах примутся шуметь о том, что с Петерсоном видели еще кого-то. Но откуда полицейским знать, что с покойным был ты — если только им не настучат? Я это вот к чему: когда ты в последний раз виделся с Петерсоном, прежде чем встретился с ним на приеме у СОФТУСА?
— Накануне Рождества.
— Вот именно. В общем, даже если по какой-то случайности тебя и вспомнят, я помогу с алиби. Конечно ваш с Петерсоном спор в «Паркер Меридиан» заметили. Но в ночь его смерти ты уехал из города по делам.
— И как я смогу это доказать?
— Дай мне свою кредитку, — попросил Джерри и, заметив мое замешательство, рявкнул: — БЫСТРО!
Порывшись в бумажнике, я протянул единственную действующую карту — «Мастер-Кард».
— Тебе пришлось на день улететь в Майами, по делам фонда. Ты жил в доме Виктора Романо…
— Кто это?
— Один из первых инвесторов. Друг Баллентайна. В общем, он за тебя поручится. Завтра к этому же времени получу по твоей кредитке билет на рейс «Нью-Йорк-Майами», на твое имя. Заодно организую аренду машины, чтобы все полностью совпало.
— Разве это не противозаконно?
— Только если поймают. А тебя не поймают, поверь. Потому что у тебя окажутся подтверждающие документы.
— Как, черт подери, ты все устроишь?
— Есть знакомые.
— Не сомневаюсь.
Тон последней фразы Шуберту не понравился:
— Так тебе нужно алиби или нет?
— Мне нужно просто выпутаться из происшествия..
— Ну, на это даже не надейся. Так что единственный способ выкрутиться для тебя — заручиться надежным алиби.
— Знаешь, даже если алиби проработать, все равно это так просто не сойдет. Копы наверняка станут допрашивать секретаршу Петерсона. И узнают, что с ним ужинал я.
— Не узнают.
— Но ведь Пегги звонила в офис, чтобы договориться об ужине!
— Ну, вообще-то я позвонил ему лично.
— Но Петерсон наверняка рассказал секретарше о назначенной встрече! Или пометил время в ежедневнике…
— Поверь мне, никаких записей нет.
— Ты не можешь знать наверняка…
— Могу. Потому что Петерсон точно не хотел, чтобы кто-нибудь узнал о вашем ужине.
— Джерри, перестань, мать твою, говорить загадками. С какой стати ему держать нашу встречу в тайне?!
— Не твое дело.
— Нет, мое! Это мою задницу подставили!
— Нед, до тех пор, пока ты снова не поужинаешь в «Хъятт-Редженси», у тебя не возникнет проблем. Никто и никогда не свяжет твое имя со случившимся, а даже если что-то и заподозрят, хотя это и маловероятно, — что ж, у тебя на такой случай есть алиби в Майами. Так что, как видишь, все чисто. Вообще-то на твоем месте я бы пошел и отпраздновал удачу. Купи себе новый костюм. Я слышал, у «Армани» рапродажа…
— Как, черт подери, ты можешь стоять здесь и шутить со мной о покупке нового костюма после того, как дал добро на мокрое дело?!
— Тс-с-с. Как сказал однажды великий Рональд Рейган — «ну вот, опять вы за старое». Ладно, попытаюсь объяснить. Возникла проблема, и мистер Тед Петерсон пытался навредить фонду, а тем самым — и репутации мистера Баллентайна. Похоже, что личные финансовые проблемы покойного столь обострились, что у него не осталось иного выхода, кроме как прибегнуть к шантажу. Стал угрожать, говорить, что распространит фальшивую информацию об «Эскалибуре», если ему не пообещают существенного откупа.
Хотелось сказать: «Информацию о том, что фонд — афера?» Но я смолчал. Быть может, знание — действительно сила… но оно же может и существенно навредить здоровью.
— И хотя его пресловутые данные о фонде оказались полнейшей чепухой, факт остается фактом: грязь липнет, уж это-то мистер Баллентайн знает как никто другой. Если бы Петерсон прибег к шантажу, этот засранец поставил бы под угрозу все, что только связано с «Баллентайн Индастриз», в том числе и твою работу.
Стал бы он действительно нас шантажировать? Вряд ли. Но если ты читал «Зону успеха», наверняка знаешь, что одна из величайших деловых стратагем Баллентайна гласит: «Сомнение порождает тревогу Так что нанеси удар первым и перекрой все пути к сомнению». Так я и поступил. Нанес Петерсону первый удар. А затем перекрыл все пути к сомнению насчет тебя, заручившись твоей верностью.
— Ты меня подставил.
— Можно и так сказать. Однако на твоем месте я бы расценивал ситуацию как новую возможность. Ты будешь процветать до тех пор, пока будешь держать рот на замке и выполнять свои обязанности. Мы щедро вознаграждаем за преданность, а поскольку я знаю, что ты — парень амбициозный, то уверен: быстро вскарабкаешься вверх по карьерной лестнице. Особенно после того, как я сообщу мистеру Баллентайну, что ты: а) крайне эффективно выполнил довольно неприятное поручение и б) тебе можно доверять. — Джерри взглянул на меня, улыбаясь едва ли не победоносно: — Ведь тебе можно доверять, Аллен?
Я нервно сглотнул:
— Можно.
«Потому что ты выиграл. И выхода нет».
Глава вторая
