— Даю.
— Мы познакомились в клубе три дня назад. Ей нужна была доза. Я все организовал.
— То есть дали ей наркотик?
— Да.
— Что-нибудь еще?
— Да нет, пожалуй, все.
— Она назвала свое имя?
— Нет.
— Как насчет номера телефона? На тот случай если ей снова доза понадобится?
— Никаких телефонов. Больше я ничего не знаю. Извините.
Как же, не знает он.
— Сколько она вам заплатила?
— Простите?
— За наркотики, Джоэл. Сколько она вам заплатила?
По его лицу мелькнула тень, и от Майрона это не укрылось. Вот она, ложь.
— Восемьсот долларов, — сказал Фишмен.
— Наличными?
— Да.
— У нее было с собой восемьсот долларов наличными?
— Ни «Визу», ни «Мастеркард» я не принимаю, — сказал он со лживой усмешкой. — Только наличными.
— И где же она отдала вам деньги?
— В клубе.
— В обмен на наркотики?
— Конечно. — Он прищурился.
— Джоэл?
— Да?
— Помните, я показывал вам фотографию?
— Да, а что?
— Она сделана видеокамерой, — пояснил Марон. — Понимаете, к чему я клоню?
Фишмен побледнел.
— Называя вещи своими именами, — сказал Майрон, — я видел, как вы взамен получали не деньги, а минет.
Джоэл Фишмен снова зарыдал. Он молитвенно сложил руки на груди, зажав между пальцами фотографии, словно четки.
— Если вы и дальше будете мне лгать, — сказал Майрон, — не вижу смысла держать данное мной слово.
— Вы не понимаете.
Опять он с этим пониманием-непониманием.
— Да, то, что я сделал, ужасно. Мне очень стыдно. Просто мне казалось, что не обязательно вам об этом рассказывать. К тому же это ничего не меняет. Я не знаю, кто эта женщина. И не знаю, как ее найти.
Фишмен в который уже раз принялся всхлипывать, на сей раз прижимая фотографии к груди как амулет, призванный отогнать злых духов. Майрон ждал, думая, что предпринять. В конце концов он встал, пересек комнату, подобрал пистолет и положил в карман.
— Знаете, Джоэл, пожалуй, я вас все-таки сдам.
— Что? — Всхлипывания прекратились.
— Я вам не верю.
— Но я говорю правду.
— К тому же вы ничем мне не помогаете. — Майрон пожал плечами и потянулся к дверной ручке. — А ведь это входило в нашу договоренность.
— Но что я могу сделать? Я ничего не знаю. Почему нужно меня за это наказывать?
— Тем хуже для вас. — Майрон снова передернул плечами и нажал на ручку.
— Погодите.
Майрон открыл дверь.
— Выслушайте меня хотя бы. Я прошу всего секунду.
— Спешу.
— Вы обещаете никому ничего не говорить?
— Ну что там у вас, Джоэл, выкладывайте.
— Номер ее сотового, — сказал он. — Только сдержите обещание, ладно?
13
— Это предоплаченный номер сотового, — сказала Эсперанса. — Его не отследишь.
Вот черт. Майрон вывел свой «форд-таурус» с кладбищенской стоянки. Верзила Синди вдавилась в свое сиденье так, что, казалось, сдулась воздушная подушка. Да, «форд-таурус». Цвет: атлантис, зеленый металлик. Когда Майрон проезжает мимо, водители суперсовременных марок бледнеют от зависти.
— Куплен в Эдисоне, Нью-Джерси, в магазине связи, — продолжала Эсперанса. — Оплачен наличными.
Майрон остановился и пошел на разворот. Надо попросить Джоэла Фишмена еще об одном одолжении. Старина Краш будет счастлив его увидеть.
— И еще кое-что, — сказала Эсперанса.
— Слушаю.
— Помнишь тот странный знак на сообщении «ЧУЖОЙ»?
— Угу.
— Как ты велел, я выложила его на сайте фанатов «Лошадиной силы». И что ты думаешь? Одна женщина, ее зовут Эвелин Стакман, откликнулась, только по телефону говорить отказалась.
— Почему?
— Не объяснила. Хочет встретиться лично.
— Из-за какого-то знака? — поморщился Майрон.
— Вот именно.
— Займешься этим? — спросил Майрон.
— Наверное, ты меня не понял, — возразила Эсперанса. — Я сказала — она. Она из тех женщин, что по телефону не знакомятся.
— А-а, ясно, — протянул Майрон. — Так ты считаешь, я мог бы задействовать свою незаурядную находчивость и мужское обаяние, чтобы выудить у нее информацию?
— Что ж, можно и так сказать, — согласилась Эсперанса.
— А вдруг она это не она, а гей?
— А я-то думала, что твоя находчивость и мужское обаяние на всех действуют.
— Да, конечно. Извини, глупость ляпнул.
— Эвелин Стакман живет в Форт-Ли. Я договорюсь о вашей встрече на вторую половину дня.
Эсперанса отключилась. Майрон заглушил двигатель.
— Пошли, — повернулся он к Верзиле Синди. — Поиграем в родителей школьника.
— Клево. — Тут Верзила Синди призадумалась. — А у нас кто, мальчик или девочка?
— Кого бы ты предпочла?
— Честно говоря, если он или она здоровы, мне все равно.
Они вернулись в школу. У кабинета маячили двое родителей. Верзила Синди выдавила слезу, умоляя
