— Майрон представляет интересы другого участника дуэта.
— Ну и что?
— Мне известно, что когда-то вы покрывали его карточные долги.
— Ну и что тут противозаконного? Значит, если правительство выпускает и продает лотерейные билеты, это нормально. И если в Лас-Вегасе, или Атлантик-Сити, или в индейских резервациях принимают ставки, это тоже нормально. А если то же самое делает честный бизнесмен, то это преступление — так, что ли?
Уин изо всех сил старался не зевнуть.
— Ну так как, вы и сейчас за него расплачиваетесь?
— Не понимаю, какое вам до этого дело. У меня с Уайром — законное деловое сотрудничество. Вот и все, что вам надо знать.
— Законное деловое сотрудничество?
— Именно так.
— А вот меня кое-что смущает, — сказал Уин.
— И что же именно?
— А то, что дом Уайра на острове Адиона охраняет Эван Крисп. Какое он может иметь отношение к законному деловому сотрудничеству?
Эйк застыл. Он отдал клюшку кэдди, сорвал с левой руки перчатку и сделал шаг к Уину.
— Послушайте, — негромко проговорил он. — Не надо вам с Майроном вмешиваться в это дело. Поверьте, не надо. Вы знаете Криспа?
— Только понаслышке.
— Этого достаточно, — кивнул Герман, — чтобы понять: не стоит.
Он бросил на Уина еще один тяжелый взгляд и, надев перчатку, кивнул кэдди. Тот передал ему клюшку и направился в рощу слева — именно туда, как правило, ложились пущенные Германом мячи.
— У меня нет никакого желания вмешиваться в ваши дела, — сказал Уин. — Да и Гэбриел Уайр меня, по правде говоря, не интересует.
— Тогда в чем же дело?
— Меня интересует Сьюзи Ти. Меня интересует Алиста Сноу. И меня интересует Китти Болитар.
— Ничего не понимаю.
— Хотите знать, что я думаю?
— О чем?
— Вернемся на шестнадцать лет назад, — предложил Уин. — Гэбриел Уайр задолжал вам значительную сумму денег за покрытие его карточных долгов. Он наркоман, он любитель коротеньких юбочек…
— Коротеньких юбочек?
— Ему нравятся молоденькие, — пояснил Уин.
— Ага. Понимаю. Коротенькие.
— Ну и славно, двигаемся дальше. Помимо того, и это для вас гораздо важнее, Гэбриел Уайр — азартный игрок. Короче говоря, от него сплошная головная боль, но ведь и прибыль ожидается немалая. У него есть деньги, а в будущем их должно быть гораздо больше, — следовательно, и процент с долга растет. Вы следите за моей мыслью?
Герман Эйк промолчал.
— Но в какой-то момент Уайр заходит слишком далеко. После концерта в «Мэдисон-сквер-гарден» он приглашает к себе в люкс наивную шестнадцатилетнюю девочку. Там он накачивает ее кокаином или чем еще, что есть под рукой, и кончается дело тем, что девочка спрыгивает с балкона. Уайр впадает в панику. А может, учитывая, что эта курочка несет золотые яйца, у вас там уже был на месте свой человек. Скажем, Крисп. Вы заметаете следы. Запугиваете свидетелей и даже подкупаете отца девочки — словом, для такой курицы ничего не жалко. Теперь Уайр должен вам еще больше. Не знаю уж, что вы имеете в виду под «законным деловым сотрудничеством», но, полагаю, Уайр платит вам — сколько? — половину своих доходов? В таком случае это как минимум несколько миллионов долларов в год.
Герман Эйк просто посмотрел на него, явно стараясь изо всех сил сдержаться.
— Уин?
— Да?
— Я знаю, что вы с Майроном считаете себя крутыми парнями, — сказал Эйк, — но ведь пуля и таких берет.
— Тс-тс-тс, — поцокал языком Уин. — И что же это такое случилось с нашим господином Законопослушником? С господином Бизнесменом, Чтущим Закон?
— Я вас предупредил.
— Между прочим, я был у вашего брата в тюрьме.
У Германа отвисла челюсть.
— Он передает привет.
22
На работе Майрона уже ждала Верзила Синди.
— Имеется кое-что насчет татуировки Гэбриела Уайра, мистер Болитар.
— Я весь внимание.
Сегодня Верзила Синди была вся в розовом, а макияжа на щеках хватило бы, чтобы покрасить небольшой фургон.
— Согласно проведенному Ма Геллан тщательному исследованию, у Гэбриела Уайра была одна татуировка. Но не на правом бедре, а на левом. Это может показаться странным, так что слушайте меня внимательно.
— Я и слушаю.
— Татуировка имела форму сердца. Сама по себе она не стиралась. Но имена, которые вписывал туда Гэбриел Уайр, менялись.
— Боюсь, я не совсем понимаю.
— Вы ведь видели фотографии Уайра?
— Ну да.
— Он был звездой рока с неотразимой внешностью, и имелась у него некоторая слабость.
— А именно?
— Он питал пристрастие к несовершеннолетним девушкам.
— Педофил, что ли?
— Не сказала бы. Его избранницы были вполне развитыми девицами. Только совсем юными. Шестнадцать, семнадцать лет.
Как Алиста Сноу, например. Или, если подумать, то и Сьюзи Ти, какой она была в те давние годы.
— Так что, — продолжала Верзила Синди, — при всей своей звездной привлекательности, Гэбриелу Уайру нередко требовалось убедить девушку, что она что-то для него значит.
— А при чем здесь татуировка?
— При том, что сердце было красное.
— Ну и что?
— А внутри — пустота. Просто красный цвет. Гэбриел Уайр берет иглу и вписывает имя очередной подружки. А потом уверяет, будто и всю наколку специально для нее сделал.
— Ого!
— Вот-вот.
— Прямо дьявольщина какая-то.
— Вы и представить себе не можете, — вздохнула Верзила Синди, — на что только не идут мужчины,
