дед, — но я, сынок, сейчас не об этом думаю».
«О чем же?» — поинтересовался Егоров.
«О твоей победе, сынок».
«Моей?» — изумился Егоров.
«Человек не может жить без победы», — сказал дед Буцыло.
«Но не всегда может переложить ее, как мелодию, на складные, понятные хотя бы ему самому, слова, — возразил Егоров. — Это Ленин был в словах, как рыба в чешуе, а моя победа еще не вылупилась… из икры. Сумбур вместо музыки. Мычание вместо песни».
«Поторопись, сынок, — встал из кресла дед Буцыло. — А ну как твоя победа — ключ ко всему?»
«До свидания, — тоже поднялся Егоров. — Продолжим в пятницу».
Ему не нравилось, когда его грузили пусть даже виртуальной, как в данном случае, ответственностью.
Моя победа — заячий орден, грустно подумал Егоров, неужели в России проиграны — как в плане игры, так и проигрыша — все возможные варианты, и Господь готов поставить на случайный, изначально невыигрышный — мой — номер? Только как определить мой номер, если я всю жизнь за версту обходил казино?
Нет, вздохнул Егоров, отследив в окно, как охранного обличья водитель усаживает деда в длинную черную машину, этим ключом ничего не откроешь.
У Егорова был собственный — неправильный, на что, впрочем, ему было плевать — взгляд на историю России. Он полагал, что в России всегда правили люди, которые чего-то сильно хотели. Захотели порядка — призвали Рюрика. Пришлась по сердцу монгольская простота? Несколько столетий терпели иго, закладывали друг друга, тянулись в Орду за ярлыками на княжение. Устали от Смуты? Триста с лишним лет сидели Романовы. Надоело? Получили революцию и военный коммунизм. Решили поквитаться со старыми большевиками — врагами народа? Начался террор. Не захотели в немецкие концлагеря? Разнесли в щепки гитлеровский рейх. Захотели бесплатного образования и социальной справедливости? Построили «развитой» социализм, правда, без хорошего пива и без туалетной бумаги. Захотели джинсов и кока-колы? Развалили СССР, получили капитализм с джинсами и кока-колой, но без детских садов, больниц и пенсий. Ну а сейчас Россией правили люди, которые не хотели ничего, кроме денег — любой ценой, даже ценой развала уже не СССР, а его остатков — Российской Федерации, так называлось это государство.
Похоже, Господь вослед отлученному от сана отцу Драконию, посчитал сложившуюся ситуацию нетерпимой и — за неимением в России людей, которые сильно хотели чего-то иного, помимо денег, вознамерился отдать страну людям, которые не хотели ничего, как Егоров, или не знали, чего хотели. Во всяком случае, не одних только денег. Пожалуй, это была единственная (невостребованная) часть общества, которая еще ни разу не управляла страной.
Зайцы-орденоносцы, вперед!
Боже мой, отошел от окна Егоров, какая чушь лезет в голову!
Определенно, в его сознании произошли некие изменения: он, как разгоряченный маньяк, бросался в прохладную воду Сети БТ, и как маньяк окоченевший бросался туда же, но — уже в воду согретую. Ему стало казаться с некоторых пор, что вода (она же дым) Сети БТ первична, в то время как его сознание вторично. Сознанию было назначено скользить над водой, как утреннему туману. Теперь Егоров знал, что имели в виду музыканты группы «Deep purple» — авторы бессмертной песни «Smoke on the water», понимал, почему их каждый год принимал президент России. А вдруг и он там… в БТ? — посетила Егорова совершенно безумная мысль.
Сеть БТ была подобно плаценте в материнской утробе, куда Егоров — давно не младенец — раз за разом возвращался вопреки закону природы. Он был готов растворить свое сознание вместе с просроченными мечтами и отсроченными победами в исцеляющей его боли плаценте, то есть, в сущности, смоделировать новый закон обществоведения — перехода индивидуального бессознательного в коллективное сознательное, которое, как ему только что открылось, должно управлять страной.
Егоров подумал, что если ему выпал выигрышный номер, он будет моделировать будущее по Сети БТ.
Он не сомневался, что знает, как спасти страну и что нужно народу. Единственно, смущало, что существительные в этом предложении легко менялись местами: «…спасти
Егоров отправил вдогонку деду Буцыло e-mail, где сообщил пароль для разового входа в Сеть БТ, проинформировал деда, что выступает его поручителем перед Советом Сети.
Чтобы стать полноправным бэтэшником, если, конечно у него возникнет такое желание, деду предстояло ответить на три вопроса вступительной анкеты —
Сегодня вопросы анкеты звучали так:
Егоров переместился на страничку
Дед включился в игру с удивительной для его возраста оперативностью. Он легко обращался с айпадом, опровергая расхожий тезис, что в старости мозги плесневеют, и, вызывая тем самым зависть у Егорова, который был моложе, но насчет айпада тупее. Похоже, дед отвечал прямо из машины, скользя пальцами по сенсорной клавиатуре. Егоров о таком даже и не мечтал.
На третий дед Буцыло ответил более подробно:
