И еще не был поставлен памятник в честь славного рода Адабашей, расстрелянного карателями. Как не поднялись еще обелиски на тысячах и тысячах братских могил в разных странах Европы. И ненависть еще не растворилась в новых заботах, она жила не в воспоминаниях много перенесших людей, а словно бы шла вместе с ними из войны в мирную жизнь.
А эта немецкая девушка пишет о любви. Может быть, она одной из самых первых сделала шаг через пропасть, разделившую миллионы на два враждебных лагеря? Почему именно она? В жизни много необъяснимого, и человек часто оказывается в ситуациях, которые трудно предвидеть.
Вот и у него с Герой… Окончательно завершив все дела в университете, Алексей перед выездом в Таврийск послал Гере телеграмму: приезжаю… поезд номер… вагон номер… Думал, она обрадуется, а Гера даже не пришла встретить. Он потом ей позвонил, разговор был суховатым и коротким: «Приехал? Будешь теперь постоянно в нашем милом городке? Очень рада, позвони как-нибудь…»
— Может, все-таки встретимся? — спросил Алексей.
— Когда мне плохо, я предпочитаю одиночество, — резковато ответила Гера. — Позвони как- нибудь, — повторила она.
Алексей долго не звонил ей. И обиделся, и дни шли напряженные, надо было знакомиться со своими служебными обязанностями, с сослуживцами, словом, делать то, что майор Устиян определял кратко: «подняться на крыло».
Был у него и такой вечер, когда пришла неожиданная в потоке событий этого года мысль: а за свое ли дело взялся? Он весь день листал тома одного из уже закрытых дел: показания свидетелей, протоколы допросов, акты экспертиз. И вставала страшная картина бездны, в которую скатился тот, кто именовал себя человеком, а оказался палачом. Алексея захлестнула волна ненависти, он не в состоянии был дальше читать, как убивали и истязали:
«Вспоминаю, как однажды, это было летом, мы застрелили беременную женщину. Случай этот запомнился потому, что женщина закрывала руками живот и эсэсовцы хохотали…»
Алексей долго бродил в тот вечер по улицам города и решил, что утром попросит — пусть его уволят из органов.
Майор Устиян выслушал его с сочувствием, сказал:
— Это хорошо, что сомневаетесь. А то иные, прыткие, и не ведают, что это такое — сомнения в себе. — И неожиданно жестко проговорил: — Вы свободны, лейтенант. Можете идти…
Алексей не понял, что означает это «вы свободны», то ли его отпустил майор из своего кабинета, то ли удовлетворил его просьбу об увольнении. Он возвратился к себе, снова открыл Дело, читал его все с той же тяжелой ненавистью к палачам. На последнем листе он прочитал, что палач осужден к исключительной мере наказания, приговор приведен в исполнение.
Вот так и шли у Алексея эти изначальные в его работе дни — в сомнениях и раздумьях. В первый же свободный вечер он забежал к Олегу Морозу. У того в делах был порядок, он по-прежнему собирал материалы по НЛО и на работе преуспевал — получил патент на какое-то изобретение. Алексей познакомился с его женой, вполне симпатичной девушкой. Олег сообщил последнюю информацию о любимых своих неопознанных объектах, которую, как он сказал, чуть доверительно понизив голос, получил из первых рук. Что это за «руки», уточнять не стал.
О своей работе Алексей сказал ему кратко:
— Буду заниматься розыском бывших военных преступников.
— Неужели таковые сохранились? — изумился Олег. — Я думал, их давным-давно вывели под корень.
— К сожалению, нет.
— Но ведь столько лет прошло! Кому они сейчас нужны, эти гнилые пни? Сами перемрут…
«Ну вот, — подумал Алексей, — у Олега такие же настроения, как, к сожалению, у многих: мол, зачем тратить силы и энергию на экс-палачей, сами втихомолку передохнут в своих берлогах, они ведь как одряхлевшие змеи, еще шевелятся, но ужалить уже не могут. А то, что зло, такое страшное и опасное, не может оставаться безнаказанным — это, мол, уже из области теории, благих пожеланий».
— Слушай, — неожиданно для себя рассердился Алексей, его очень задело какое-то несерьезное представление Олега о том, чему он посвящает если не жизнь, то, во всяком случае, ближайшие годы. — Слушай, я проведу сейчас очень жестокую параллель, ты не обижайся, ладно?
— Валяй, — добродушно согласился Олег. Его жена Тая с интересом прислушивалась к разговору.
— Представь себе, у тебя и Таи родится сын…
— А чего представлять? — заулыбался Олег. — Скоро у нас появится маленький Олежек…
Алексей заметил уже, что Тая по квартире ходит хотя и легко, но вразвалочку и все тянется к соленому на столе. Он заколебался, но решил все-таки довести до конца свои параллели.
— Родился у вас сын, вы его растите, любите…
— Ох, как будем любить! — подтвердил Олег.
Алексей закончил свою мысль резко и жестко:
— И вот находится подлец, который лишает его жизни… Вы бы его простили даже через много-много лет? Забыли бы это? Или жили уверенностью, что закон, общество покарают негодяя?
— Ты что? — опешил Олег.
— Алеша, вы… вы… — Тая как-то сникла, сжалась при одной только мысли, что такое может произойти.
— Что я? — продолжал Алексей. — Конечно же, я от всего сердца желаю, чтобы ничего подобного не произошло ни с вами, ни с кем-либо другим. Но одних пожеланий в таком деле мало.
В комнате долго стояла тишина. Тая, хлопотавшая с чаем, пока говорил Алексей, опустилась на краешек стула да так и осталась сидеть — тихая, погрустневшая. Олег машинально поглаживал переплет сборника работ об НЛО, который перед этим показывал Алексею.
— Я как-то не подумал о твоей работе в таком плане, — проговорил он. — Нет-нет, конечно же, не ставил под сомнение ее необходимость. Однако казалось, что она не касается лично меня, моей семьи, — из другого мира, в котором обитают всякие «бывшие»: военные преступники, эсэсовцы, коричневые идолы и тому подобная нечисть.
— Военные преступники не могут быть «бывшими», — поправил его Алексей. — Я по аналогии с твоими НЛО, которые ты пытаешься установить, свои «объекты» иногда называю тоже сокращенно — НПО: Неопознанные преступные объекты. И если твои НЛО могут быть, могут не быть, то мои должны устанавливаться с абсолютной точностью.
Они еще недолго поговорили тогда, разговор не очень складывался, главное было сказано.
— Приезжай с Герой, — прощаясь, пригласил Олег.
— Обязательно, — пообещал Алексей. Говорить, что не виделся с Герой, не стал.
Прошло несколько месяцев, прежде чем Алексей почти избавился от той робости, с которой впервые вошел в старинный особняк на тенистой тихой улице. Но чем бы он ни занимался, какие бы поручения ни выполнял, он не забывал о наказе дяди Егора — хоть на краю света отыскать палачей рода Адабашей. А все его усилия пока ни к чему существенному не привели. Не удавалось нащупать хотя бы ниточку, ухватившись за которую, можно было бы увереннее вести поиск. Да и сложно все оказалось: ни свидетелей, ни каких-либо следов преступления.
Алексей в местном архиве изучил документы о партизанском движении в крае. Он читал воспоминания партизан и подпольщиков, донесения командиров партизанских групп, чудом уцелевший архив отряда «Мститель» — он читал все это, и героические деяния людей открывались ему.
Майор Устиян подсказывал, советовал, на что ему следует обратить внимание в первую очередь. Алексей поражался памяти майора — тот помнил мельчайшие подробности давно миновавших событий.
В одном из сборников документов, изданных областным архивом вскоре после войны, был опубликован Акт Чрезвычайной комиссии по установлению зверств немецко-фашистских оккупантов на территории области. В этом документе назывались населенные пункты, города, районы, и против каждого из них стояли три цифры: сколько всего там было замучено и расстреляно людей, в том числе мирных
