— Успеете! — оборвал его старик.
Племянником оказался рослый парень с широкой грудью и глазами навыкате. Голова бритая. Басистый и злой.
Набегавшись за день, Вася и Саша едва притронулись к еде. Но старик настойчиво угощал их чаем. Саша через силу выпил свою кружку, а Вася так и не стал пить. Запах сахарина вызывал у него тошноту. Ночью его разбудил звук голосов.
В хате говорили громко:
— Берегитесь! Черный Ворон припомнит!
— Господа, не спорьте! Нужно сплоченье, а не раздоры! Вы из лесу, господин Щусь, а мы тут, изнутри, поджарим красную сволочь.
— У меня поручение центра. — Это голос Георгия Константиновича. — В Варшаве решили объединиться… Где Котовский? Узнать…
И дальше: бу-бу-бу…
Вася с ужасом понял, что они попали в какой-то тайный заговор. Как улизнуть сейчас же?.. Вася затормошил друга. Тот тяжело стонал, но не просыпался. Ущипнул за щеку — не помогло. Тогда Вася зажал нос и рот. Задыхаясь, Саша вскочил. Глаза, как у пьяного. Бормочет что-то бессвязное. Наконец он понял Васю. Странствуя по стране, ребята сталкивались с воровским миром и хорошо уяснили: бандиты не любят свидетелей. Лишний язык им ни к чему. Эти тоже могут убить…
Послышались осторожные шаги. Ребята упали под рядно. Затихли. В каморку заглянул старик. Из-за его плеча смотрел Георгий Константинович.
Саша обреченно подумал: «Конец»!
— Вставайте, хлопцы!
Растерянные и перепуганные мальчики вышли на кухню. Какие-то мужчины пили чай. Несколько чемоданов стояло в углу. В горнице слышались голоса.
— Хлопцы, дуйте на вокзал! Узнайте поезда на Кубань. Меня встретите на остановке трамвая.
— Бумагу нашу верните! — напомнил Саша.
— Само собой! — Георгий Константинович усмехнулся.
…— А мы — сюда, в ЧК. А нас не пускают. А мы обманули часового. — Саша озорно подмигнул Васильеву.
Вася, привалившись к перегородке, клевал носом.
— Сморился. — Саша свернул свою старенькую шаль, заменявшую ему шапку, подложил под голову друга. Тот блаженно сомкнул веки.
— Когда бегал с письмами, надо было сразу к нам! — упрекнул Васильев, накручивая ручку телефона. Он вызвал Семена Григорьевича Леонова.
— Васю убили бы… Я сразу понял. Ясное дело, убили бы… Я и так переживал.
Леонов в распахнутой шинели зашел в дежурку. Васильев доложил ему обо всем. Темные глаза Леонова остановились на Саше:
— А не врете?
— Ей-ей, правда!
Леонов и Васильев вышли в соседнюю комнату.
— Думаешь, правда? — спросил Леонов.
Васильев верил ребятам.
— Брать надо!
Семен Григорьевич взбил пятерней черный чубище. В душе он сомневался: уж больно все просто! Явились два беспризорника, и, пожалуйста, самый отъявленный бандит разоблачен, бери его голыми руками…
— Готовь людей, Васильев!
А вернувшись к ребятам, еще раз переспросил:
— Не обманываете? Все точно, как говорили?.. Тебе сколько лет?
Вася поддернул штанишки, шмыгнул носом и спрятался за Сашу.
— А если восемь, то и вру?..
Леонов от души расхохотался. Усы его шевелились, словно крылья черной птицы.
— А тебе сколько? — Леонов обхватил Сашу за плечи.
— Двенадцать.
— Ну, тебе и показывать дорогу!
— А я?..
Васильев взял за руку Васю:
— Пойдем запишем все! Ты лучше помнишь.
— Постой! — Леонов вынул из кармана фотографию и показал мальчикам. — Такого не встречали?..
— Нет! — Сашка упрямо мотнул головой. — Со шрамом был. С повязкой на глазу. А с усами — нет. С кривыми ногами Щусь был… А такого военного, с усами — не видел…
— Если встретишь, сразу чекистам скажи!
— Ладно.
Вася в дверях обернулся:
— Справку, Саш, выручи. И мешок…
— Ясное дело!
На операцию выехали в автомобиле. Саша, зажатый между Леоновым и шофером, не спускал глаз с дороги. Навстречу бежали угловатые сугробы и утонувшие по пояс в снегу деревья. Все это как в тумане. Сердце мальчика трепетало: скорее! Он, Саша Самойлов, захватит самого Черного Ворона!
Автомобиль круто свернул в пустынную улочку. Сашу кинуло на Леонова. Вот и последняя хатка. Дальше — белое чистое поле. Шофер покосился на Сашу:
— Ну, где?
Тот очнулся от грез и со страхом признался — все незнакомо!
Леонов тряхнул его за плечи:
— Припомни что-либо приметное!
— От базара рукой подать… казарма красная рядом…
Шофер сердито ругнулся, разворачивая машину:
— Оцэ зовсим в иншем конце!
И вновь навстречу полетели сугробы. Вот тумба, оклеенная бумагами. Саша даже подпрыгнул от радости:
— Теперь вон там!
Леонов приказал свернуть в переулок и остановиться.
— Если на стук выйдут Терентий и Георгий Константинович, то скажешь, что первый поезд на Кубань через годину, через час, — торопливо учил Леонов мальчика. — Потому и торопился. А потом, мол, поезд через сутки. Вася остался на вокзале, очередь держит. Ну, а как мы войдем, крой в чека.
— Ясное дело, в чека. — Саше и страшно, и любопытно.
Оперативники окружили мазанку Терентия. Света не было.
«Неужели упустили? — казнился Леонов. — А если парнишки нас дурачат? Что с них возьмешь?»
Саша тоже переживал: «Если убежали бандиты, могут встретить и убить! И справка пропадет…»
— Давай, Саша! — Леонов подтолкнул легонько парнишку.
Стучать пришлось долго. Отозвался дед. Саша выпалил одним духом заученное. Зубы выстукивали чечетку.
Терентий подозрительно спросил:
— Чего пыхтишь?
— Бежал очень, — не растерялся Саша.
В сенях послышалось шушуканье. Но дверь не отпирали.
Затем вкрадчивые шаги. Старик уточнил:
