Наверное, это прозвучит странно, но была у вампиров одна особенность. Не у всех. Среди них попадались хорошие, насколько такое вообще возможно в этом мире. Так вот, некоторые из этих хороших вампиров имели определенный дар: они могли получать то, чего очень-очень желали. По крайней мере, они так думали. Но так было не со всеми и не всегда. Желание должно было быть слишком сильным, чтобы убедить незримые силы предоставить им желаемое. (Как бы там ни было, а вампирам мечтать ведь тоже не запрещено). Так вот, она была хорошим вампиром, насколько это вообще возможно среди ей подобных. Генриетта, принадлежала к той горстке вампиров, которая даже после превращения сумела обуздать свой голод и полностью не превратиться в нежить. Сохранилось в ней что-то человеческое, хотя об этом, к сожалению, можно говорить только метафорически. Став вампиром в довольно молодом возрасте, ей тогда было всего лишь восемнадцать, она в силу своей детской наивности и неиспорченности так и не смогла перешагнуть через страдания людей и животных, а потому питалась только донорской кровью. Да и той с отвращением. Но выживать как-то надо было, и вот уже третье столетие Генриетта пыталась найти свое место в этом жутком, хищном социуме. Помогала ей шагать по этому тернистому пути одна безумная мечта, которая овладела всем ее существом уже много-много десятилетий назад. Как, почему, даже когда именно это произошло, - Генриетта не смогла бы ответить на все эти вопросы. Просто однажды она это почувствовала, а со временем осознала. Это было довольно странно. Но она ощущала какую-то связь с этой мечтой. Так, словно, это было не просто желание, не просто что-то из области грез, это было что-то, чего она не понимала, как ни старалась. Казалось, какая-то неведомая сила вкладывала это в ее сознание, заглушая все другие мысли и стремления. А Генриетта подчинялась. Сила, обвивающая ее разум, обходящая рациональное и без проблем проникающая в сферу бессознательного… Такой силе не смог бы противостоять никто. Сдалась и Генриетта. И попала в странное состояние отрешенности, которое порой накатывало на нее совершенно случайно. Откуда пришло это знание, это видение того, что не было доступно ни единому вампиру? Она не знала. Понятия не имела. В моменты, когда приходили видения “Садов”, ей казалось, что она впадает в транс. На самом же деле, она грезила…
Она мечтала попасть в одно из чудес света, она хотела увидеть Висячие сады Семирамиды. Нет, не те развалины, которые остались от когда-то построенного по приказу вавилонского царя Навуходоносора в середине первого тысячелетия до нашей эры пирамидального дворца то ли в честь его любви, то ли в честь правительницы, которая враждовала с вавилонянами. Нет, Генриетта хотела увидеть нечто другое. Да, бесспорно, как повествуют хроники тех времен, это было и впрямь монументальное сооружение, превосходящее своей красотой любую другую постройку, за многие тысячелетия возведенные людьми. Нет, Генриетта мечтала увидеть то настоящее чудо света созданное не людьми, а древними. И это место находилось лишь в известном древним месте. Вход вампирам туда был воспрещен. Но, как оказалось не всем. Желание Генриетты, ее сила, помогли ей наконец-то добиться успеха. Так ей хотелось думать и верить. Потом, со временем, она узнает, почему и зачем все это было. А пока…
В один из дождливых и пасмурных дней она почувствовала, что что-то резко меняется. Ее затошнило. Ей показалось, что все ее существо то растягивается, то сжимается. Ее мутило, а с ее сутью что-то происходило. Потом была вспышка ослепительного света, и Генриетта потеряла сознание. С вампирами такого не бывает. Но это длилось лишь считанные секунды. Когда она пришла в себя и открыла глаза, она не поверила самой себе. И вновь потеряла сознание. Такого с вампирами еще точно никогда не происходило. Очнувшись, Генриетта решила не спешить с выводами, но, когда постепенно начала открывать глаза, сомнения исчезли. Перед ней возвышалось монументальное творение нечеловеческих рук. Вернее, так казалось. Ну, а вообще-то не совсем человеческих, а творение рук древних людей. Все-таки, им было дано свершить что-то намного поразительней, нежели обычным смертным. Генриетта стояла и все еще не верила своим глазам. Перед ее взором открывалось потрясающее зрелище. И это было далеко не то сооружение, которое описывают историки: это была вовсе и не четырех ярусная пирамида с двадцатипятиметровыми поддерживающими колоннами. Нет, это была целая страна, окруженная со всех сторон водой, своего рода остров в океане. Здесь было намного больше ярусов, а колонны, поддерживающие каждую следующую платформу, были сооружены из чистого золота. Возможно, это было странно, но в этом мире металл ничего не стоил. Это было семиугольное строение, как впрочем, можно было догадаться по самому названию: Семирамида - цифра семь означала количество углов в сооружении, а слова Ирам и Ида - были именами первых древних, павших от рук вампиров в первое время затянувшегося до наших дней противостояния между вампирами и древними. Но мало кто об этом знал. Не знала и Генриетта. До этого момента. Но лишь ступив на эту землю, это знание каким-то образом само воцарилось в ее сознании. Так, будто бы оно всегда хранилось где-то глубоко в подсознании, а сейчас пришло время его извлечь в сферу осознанного.
Каждый ярус этого великолепного дворца представлял собой одновременно и место, где были расположены всевозможные помещения для жилья, отдыха и развлечения, но еще и цветник, а также место, где разнообразные животные (птицы и хищники в том числе) жили бок о бок с людьми, точнее с древними. Это место было раем в полном смысле этого слова. Но никто из людей, к сожалению, никогда не посетит эту маленькую страну, созданную много веков назад древними то ли для какой-то особой цели, то ли это просто был крик души, крик души о прекрасном, непревзойденном.
Долго еще Генриетта стояла вот так, просто, завороженная увиденным. Через какое-то время она словно сбросила с себя сеть оцепенения и шагнула навстречу чуду. Но не успела она даже и шагу ступит, как почувствовала, словно ударилась о невидимую стену. Какой-то незримый заслон помешал ей. Что-то отбросило ее, не давая продолжить путь. Она в недоумении оглянулась. Странно как-то. Попасть сюда она смогла, а ступить на территорию ей не дано было? Но удивляться было глупо. Уже только одно то, что она сюда попала, было страннее странного. Так чего же она ожидала: что теперь врата сами пред нею откроются, приглашая ее войти? Как бы не так. Но Генриетте было не впервой преодолевать превратности судьбы, поэтому она просто начала ждать. Ждать и всматриваться в глубь садов, пытаясь понять… Понять что? Да, наверное, многое. Например, как она могла сюда попасть? Как здесь все обустроено? Кто здесь живет? Почему? Зачем? И почему никто ее не замечает? Она поглубже вдохнула. Воздух здесь был чистым и еще каким-то особенным. Она подняла голову, всматриваясь в слегка затученое, но голубоглазое небо. Потом ее взор обратился к солнцу. Даже эти природные вещи здесь были какими-то иными. Она вдруг почувствовала, что совсем не испытывает голод, хотя уже довольно давно его утоляла. Какой-то специфический состав природных компонентов разрешал вампирам здесь не чувствовать жажды. Здесь вампир мог жить без необходимой ему пищи и при этом чувствовать себя нормально. Ну, а о солнце и говорить-то было нечего. Сперва, после того, как вампиры взбунтовались, они еще долгое время страдали от солнечного коварства. У одних появлялись от него ожоги, у других ухудшалось зрение, третьи впадали в депрессию и сами себя сжигали. Были и такие, которые светились на солнце и мерцали всеми переливами радуги. Разные вампиры по-разному реагировали на солнце. Но со временем, захватывая все новые средства и увеличивая свои возможности и познания в исследованиях в разных сферах, они наконец-то нашли необходимое противоядие. На протяжении долгих столетий они и их преемники глотали всевозможные смеси, и вот в конечном итоге сегодня их страх перед солнцем, как и их немощь перед ним, уже канули в лету. Теперь вампир на солнце не испытывал никаких неудобств. Разве, что отвращение к нему осталось все же у большинства кровососов. Все-таки, это был не их мир, не их стихия. Сосуществовать с солнцем они могли. Но радоваться ему были не обязаны. Но не все так к этому относились. Лишь большинство. Генриетта же принадлежала к той горстке вампиров, которые хотели еще радоваться стихийным проявлениям настоящей жизни. Может быть, им это и напоминало жизнь, о которой они так тосковали, а может, они просто хотели во всем видеть позитив, на каждом шагу доказывая, что напрасно из них сделали кровопийц и отобрали радость жизни.
Как бы там ни было, сейчас Генриетта наслаждалась. Конечно же, в той мере, в какой это подвластно вампиру, но все же наслаждалась. Такой букет чувств, ощущений и красок она уже давно не встречала в том, верхнем мире. Этот мир она решила звать просто: подземным. Уйдя в себя и слушая музыкальное пение пернатых, улавливая легкие ароматы пьянящих растений, она не заметила, как невдалеке показались сначала очертания человеческой фигуры, а вскоре и сам ее обладатель. Она отпрянула. Но человек, казалось, не совсем понимал, кто перед ним (а может, он и не умел распознавать, во что, правда, верилось с трудом). Он дружелюбно помахал рукой. Правда, от зоркого взгляда Генриетты не укрылось его удивление. Вампирский голод хоть и не давал о себе знать, однако, некоторые остальные способности нежити у нее сохранились. Но, поскольку убегать и так было некуда, повсюду окружала вода, Генриетта
