Одинако хрипят. Одиноко глядят. Ноги вязнут в снегу. У приблудных котят Нет дороги назад. А в России – салют. А в России– убьют. К нам с Тобою коней вороных подведут. Оседлаем зверей: по сугробам – вперед!.. Снег летит. Снег целует глаза и рот. Из-за снежной ракиты – прицел в спину – нам… Конь, скачи, вороной, по замерзлым лугам. Палаченки, стреляйте! Умрем как Цари – На конях, снегом высвеченные изнутри; Мы на родине!.. рана в груди – как орден Станислава ли… Анны… на конской морде – Серебристая инея бахрома… И валюсь я с коня, убитая, в снег, Как с плеча калики – наземь – сума. Кончен БЕГЪ. И родной соловей поет над зимой. Он сумасшедший. Он же немой. В кружевных ветвях – Весь в крови висок – Заливается, свищет, играет БОГЪ. О, и Он одинок. О, и Он одинок. Только одна беда: Он не умрет никогда. Журчит под губами коня В черной полынье Святая вода. СОШЕСТВИЕ ВО АД Все забери. Всем жадно подавись. Тебе, Владыка, я кидаю – жизнь. Я оставляю полую бутыль, И ведьму-сельдь, и жалкий стул-костыль, И лампу, что цедила масло-свет, И в грязный зал надорванный билет; Я оставляю снега грозный хруст, Стиральный купорос, собачий дуст, И к празднику… – о, лакомство!.. умру… – Найденки-сушки черную дыру; Из шубы в шапку перешитый мех И валенки, Господь, одни на всех; Разрезанные шеи, животы Зашитые – от края до черты; И сломанные руки, крик и рев, И шепот, и – по скулам соль – без слов, Мохнатых, сальных карт гадальный брос И заплетанье на ночь диких кос, Прогорклую, подсолнечную снедь, И в варежке пятак – святую медь – За вход туда – сквозь толпы, стыд и срам – В святилище, где свет и фимиам… – Я оставляю! – все возьми, не жмись: Чугун морщин в горжетке Царских лис, Вонь дворницких, табак истопников, Гриб деревянный – для шитья носков, Во звездных, на расстрел, дворах зимы Изодранных собаками, людьми… Все! все! до капли, нитки, до куска, До тьмы, где Савлом щерится тоска, До ямы той отхожей, где наряд Родной истлел, а чьи глаза горят Звериные из мрака… – все возьми! Ничем не дорожу я меж людьми. Они меня всю выпили – до дна. Всю выткали – белее полотна. Всю расстреляли – в пух! – на площадях:
