Хомуты на шеях да ночлежные сны, Где жив сучий страх – Что с едой миску – пнут, грубо прочь унесут, Взахлеб хохоча… Мы-то думали, шавки, что вот Страшный Суд: Хвощами – парча, И с затылков святых виснут куньи хвосты, Тиары горят, Митры сыплют лучи – рубинов кресты, Исусов наряд – То ли снег!.. то ли мед!.. На деле – воткни Кулак себе в рот: Все в грязи бычьих торжищ небесные дни. Умрет, кто не врет. Наш – чугун башмаков. Наши – звоны оков. Наш – голод-чекан. Эй, рабы, сколь в земле ртов, рук и голов!.. – Упомнит, кто пьян… Наше – месиво тощих, безропотных тел И жирных свиней… Смерды, эй, – а и кто там в ночи полетел Все горше, сильней?!.. Поднимите зрачки от промывки болот. Нет кладезей там. Гляньте, – что за Сиянье от неба идет, Подобно крестам?! Содрогнитесь! Морозом спины свело! Следите полет! Сколько вас уже в зимнюю землю легло, В ил, темень и лед, – Кто не видел Фаворский свет никогда! Кто: грязь по скуле – Вместо слез… – всю размазал; чья горе-беда – Жить лишь на земле! Бросьте прочь рубило, лом и кайло. Шеи – выломать – ввысь!.. Лик задрать! Уж не просто светло: Свет бьет, будто жизнь! Свет бьет поддых, как смерть, и в ребро и в грудь, В лицо нищеты, В грязью – вдоль колеи – накормленный путь Тоски и тщеты! И толпимся, и тянем руки к любви, В бесплодье небес – Ах ты, Бог, возьми одежонки мои, Всю жажду чудес, Только ниже шагни… о, ниже спустись, О, дай из горсти… Пожалей мою собачонку-жизнь, Ее – причасти! На меня, на меня пролей дивный свет! Рабий грех искуплю!.. ………………………………………………………….. Он прошел, смеясь, по копьям планет. Кинул в грязь по рублю – Кинул Сириус, Вегу, Сатурн и Марс, Кинул Лунный Грош… …Как Он будет там, в черноте, без нас. Как мы будем?!.. – что ж… – Снова морды опустим, в ночь когти вонзим, И, в поте лица, – Сколько белых лет, сколько черных зим – Вот так – до Конца.
