В гарь полустанков, в тугие сугробы, В ветра белесую лаву. Я изработалась?.. – Факел подхватишь. Быстро обучишься делу. …Картой Луны – потолок над кроватью. Мучась, ломается тело. Все я запомню. Сырую известку. Содранную штукатурку. И акушерку, что матерно-хлестко Боль отдирала, как шкурку. Вышит на шапочке – крест ли багряный?.. Серп-ли-наш-молот?.. – не вижу. Выскользнул сын из меня, окаянной. Ветер нутро мое лижет. Ветер, ломяся до сердца упрямо, Злые пустоты остудит. Здравствуй, лисенок мой. Я твоя мама. Пусть будет с нами, что будет. ДИТЯ ОВИДИЙ В БАНЕ Ах, баня… воды с высоты… и волчьи пламенные крики Людей, чьи красны животы и дымно-кочегарны лики… Свод зелен – малахит тяжел – чрез пар тела горят огнями… И каждый – беззащитно-гол, шов на рубце, и шрам на шраме… Клубятся тел златых дымы… в подмышках – ужас угнездился… Мы – голыми – из чрева. Мы – наги – на ложе: кто влюбился. Мерцают потно: грудь, живот, и чресла – ягодою виснут… Мы люди. Всяк из нас – умрет. Нас в землю грязную затиснут – Не спросят, кто нас обмывал, кто в погребальные рубашки, Слепяще-чистых, наряжал… и так во тьме замрем, букашки, В дощатых длинных кораблях, сработанных по росту, точно… Ах, баня, мальчик вот, в слезах – он в зеркало глядит нарочно, Он видит!.. – амальгама – дрянь… сползает… отражает еле Старуху, ржавую как скань, – она забыла в колыбели Себя… и груди – козьи – врозь – девчонки рядом с ней… из чана Льет на старуху: друзу, гроздь, хрусталь и слиток, сон тумана, Гремящий ливень, водопад – воды?!.. из чана?!.. ЭТО – баня?!.. – Льет – жизнь, что не придет назад, – лови: морщинами, губами… Льет – слезы!.. Поцелуи – льет!.. Мальчонка, что на баб ты голых Так пялишься?!.. раззявив рот, глядишь на них, парных, веселых?!.. Им на тебя, пацан, плевать. Уж больно хороша парилка. Трет дочь мочалкой жесткой – мать. С гранитных плит крадет обмылки. Дрожит слезою меж грудей алмаз – у молодой. У старой Зад шире римских площадей, и задохнулась от угара, И ловит воздух черным ртом… Гляди, малец, как это просто – Вот так и мы как раз умрем, в парных клубах увидя звезды… Вот так – вон, в зеркале – гляди – обнимемся, застыв улиткой, В любви, – а там – пойдут дожди, Пойдут косящие дожди – к помывке собирай пожитки… И, плача, – невозвратный путь!.. – увидишь в амальгаме мыльной: Во тьме горит сосцами грудь, глаза, – а дале – мрак могильный… А дале, в духоте, во мгле – малек, два зуба, щеки – красны: Как банный пар навеселе, как меж грудей алмаз опасный, Ты верил в то, что жизнь прекрасна. ТЫ БЫЛ РЕБЕНКОМ НА ЗЕМЛЕ. АНКОР, ЕЩЕ АНКОР!.. В табачной пещере, где дым, как щегол, Порхает по темным закутам, Где форточка, будто Великий Могол, Сощурилась мерзлым салютом, Где добрая сотня бутылей пустых В рост, как на плацу, подровнялась… – О, сколько штрафных этих рюмок шальных За мощным столом подымалось!.. – Где масляных, винных ли пятен не счесть На драной когтями обивке, – В каморе, где жизнь наша – как она есть, Не сахар, не взбитые сливки, – Один, человек на диване лежал, На ложе в ежовых пружинах, Тощой, востроносый, – ну чисто кинжал – Махни, и вонзается в спину… Он пьян был в дымину. Колодою карт Конверты пред ним раскидались… Он выжил в слепом транспортере – то фарт! И пули за ним не угнались…
