подрабатывал днем, началась драка и кто-то огрел его по голове бутылкой. Он сидел на подушке и щупал синяк.
Клоди стояла перед ним в одной комбинации и чулках. Джо похлопал ладонью по матрасу.
— Кло, давай никуда не пойдем. Я уверен, что мы найдем себе занятие получше. А тебе не придется искать платье.
Она презрительно прищурилась.
— Джо Эллиот, я не выходила из дома уже целую неделю. Твой друг был так любезен, что пригласил меня, а ты… Ты что, хочешь испортить мне вечер? Ты же знаешь, что я нигде не бываю. Вдове с маленьким ребенком…
Она несколько раз всхлипнула. Джо потер глаза и сделал над собой усилие.
— Кло, ты чудесно выглядела в этом цветастом. Фрэнсис говорит, что ты похожа на портрет работы прерафаэлита.
— Кого? — подозрительно переспросила Клоди.
— Разве не помнишь? Я показывал его тебе в Национальной галерее.
К его облегчению, Клоди тут же снова достала платье в цветочек.
— Белоснежная кожа, большие глаза и огромные груди, — добавил Джо, прикрыв веки и мечтая поспать.
В метро они то и дело ссорились. Поезд был битком набит, и Клоди порвала чулок о чей-то зонтик. Фрэнсис выбрал ресторан в Найтбридже. Еще одна неудача, подумал Джо, едва войдя в дверь. Большинство обедавших были в вечерних костюмах. Метрдотель презрительно посмотрел на его поношенный пиджак и обтрепанные манжеты, но Фрэнсис что-то пробормотал (наверно, какую-нибудь чушь про богатых родственников, подумал Джо), и другой официант угодливо подвел их к столику.
Конечно, Робин чувствовала себя здесь как дома. На ней было то же коричневое бархатное платье, что и во время их первой встречи — наверняка сшитое портнихой, которой недоплатили. Такой же, как Клоди. Джо потянулся к руке сидевшей напротив Клоди, но она лишь слегка коснулась его пальцев, а потом взяла сигарету, предложенную Фрэнсисом. Фрэнсис заказал шампанское.
— Очень мило, — сказала Клоди. — Что мы празднуем?
— Мой юбилей, — ответил Фрэнсис, протягивая ей бокал. — Ровно десять лет назад меня лишил девственности капитан сборной школы по регби.
Клоди едва не грохнулась в обморок.
— Не мели ерунды, Фрэнсис, — с досадой проворчал Джо и повернулся к Клоди. — Просто издательство «Гиффорд Пресс» получило большой заказ. По нашим меркам.
— А я напечатал первый номер своего журнала.
Фрэнсис вынул из кармана сложенный журнал и гордо положил его на стол.
Название «Разруха» было набрано угловатыми черными буквами. На титульном листе были перечислены стихи и статьи, написанные Фрэнсисом и кое-кем из его знакомых.
Клоди наклонилась, и Фрэнсис дал ей прикурить от своей сигареты.
— Вы умница, Фрэнсис.
— А вы, Клоди, сегодня выглядите просто потрясающе, — весело ответил тот. — Да, опоздали вы родиться. Вам следовало жить тридцать лет назад и быть натурщицей.
Клоди хихикнула. Робин посмотрела на Джо, а потом заглянула в меню:
— Что будем заказывать? Может, палтус по-дуврски? Звучит заманчиво, правда, Джо? Я не ела палтуса по-дуврски с тех пор, как приехала в Лондон.
Джо залпом осушил свой бокал и попытался сосредоточиться. Этот чертов метрдотель, индюк надутый, не выходил у него из головы.
— Джо привык к простой северной кухне. Правда, Джо? — Фрэнсис выпустил колечко дыма. — Послушайте, любезный, у вас случайно нет свиных ножек или вареного рубца?
Клоди еще раз хихикнула и откинула длинные распущенные рыжие волосы. Фрэнсис снова наполнил бокалы.
Робин быстро сказала:
— Думаю, нам всем нужно заказать палтус по-дуврски. Три палтуса, пожалуйста, — кивнула она официанту.
Джо не мог понять, кто из троих вызывает у него большее раздражение. Фрэнсис был ублюдком, потому что ему нравилось играть роль ублюдка; Клоди флиртовала с Фрэнсисом, потому что в ней говорил инстинкт. А Робин была вежливой, воспитанной и всячески содействовала им.
Фрэнсис рассказал Робин и Клоди о заказе.
— Вы не поверите, но это свадебные объявления. Огромные перечни гостей и приглашения. Буржуйские штучки, но что делать. На эти денежки я буду издавать «Разруху».
— А мне нравятся пышные свадьбы. Я еще помню, как мама возила меня в город смотреть на свадьбу леди Мэннерс. Такое было красивое платье… — с завистью сказала Клоди.
— А ты, Робин? Тоже обожаешь флердоранж и конфетти?
Робин скорчила гримасу:
— Вот еще. Я вообще не выйду замуж.
Клоди уставилась на нее:
— Не нужно отчаиваться, мисс Саммерхейс. Если вас приодеть и как следует причесать, у вас наверняка не будет недостатка в поклонниках. Лично я в этом не сомневаюсь.
— Кло, Робин имеет в виду, что она
Это окончательно сбило Клоди с толку.
— Но если вдруг появится мистер Суженый?..
Фрэнсис покачал головой:
— Робин, я с тобой совершенно согласен. Нет ничего ужаснее института брака.
— Брак делает женщину придатком мужа.
— А если вы кого-нибудь полюбите, мисс Саммерхейс?
— Брак имеет отношение к собственности, а не к любви.
— Лично я пробыла замужем пять лет и была счастлива. — Клоди злобно затушила сигарету. — У меня было потрясающее свадебное платье — конечно, я сшила его сама, — а Тревор был чудесным мужем. Он молился на меня.
— Миссис Брайант, должно быть, вам нелегко одной растить ребенка, — сказала Робин.
Клоди приняла вид великомученицы.
— Еще бы. Каждый день борьба. Если бы не Лиззи, я бы давно сунула голову в газовую духовку. Я знаю, что говорить так грешно, но ничего не могу с собой поделать.
Джо, допивавший второй бокал, фыркнул. В начале года Клоди ворвалась в его жизнь и потащила его за собой как вихрь. Он не знал другого человека, что так жить торопится и чувствовать спешит.
— Лиззи — мое единственное утешение. Я немного шью, чтобы свести концы с концами. А чем занимаетесь вы, мисс Саммерхейс?
— Работаю в страховой компании. Тоска зеленая. Папки, скоросшиватели… И учусь печатать на машинке.
Джо заметил, что Робин помрачнела. Он мысленно дал ей год. Как только начнутся настоящие трудности, Робин Саммерхейс, барышня из среднего класса, сбежит к мамочке с папочкой.
Официант принес палтус по-дуврски. Фрэнсис сказал:
— Робин, ты ведь работаешь еще и в яслях, верно?
— В больнице, — поправила Робин, глядя в свою тарелку.
— Клоди, это называется «практический социализм».
Робин подозрительно притихла. Она могла часами с жаром рассказывать о Свободной клинике, младенцах, матерях и своем коньке — современных противозачаточных средствах.
Официант сновал между ними, раскладывая ложкой и вилкой овощной гарнир.
— Здесь очень мило, — снова сказала Клоди. — Отличное обслуживание. Большое спасибо, Фрэнсис.
