чувств тоже. А сам способен переживать куда сильнее, чем я. И боюсь, Что ужасно его люблю, в том числе и за это.
В ответ на что Габи широко зевнула и закрыла глаза.
— Не беспокойся, я ему ничего не скажу. С Роном Бартоном это была бы самая-самая большая ошибка, — тихонько напевала Джейн, укрывая малышку легким одеялом.
Еще один хороший зевок, и вертушка Габи затихла — на несколько часов, по крайней мере.
— Спи, моя дорогая, — прошептала Джейн, целуя девочку в головку. — Я очень тебя люблю.
Услышав слабый стук в дверь, она открыла и увидела Рона, вежливо ожидавшего с двумя бутылками пива в руке. Он стоял, прислонившись к косяку, — большой и очень сонный мужчина, которому явно было неловко.
— Почему так официально? — спросила Джейн, беря одну из бутылок.
— Здесь же твой дом, и спальня твоя.
— Прежде тебя это не останавливало.
Она повернулась, медленно прошла в спальню и села на кровать.
— Я услышал малышку. — Он поднес бутылку ко рту, сделал длинный глоток и добавил: — Подумал, вдруг ей что-нибудь нужно.
Что, если именно так он и выражает свои самые глубокие чувства? — размышляла Джейн. Не словами, а поступками.
— Раз уж мы оба не спим, может быть, решим насчет выходных? — предложила она и заставила себя попробовать пиво, которого ей совсем не хотелось.
— Прекрасно. — Рон созерцал запотевшую бутылку. — Твои предложения?
Джейн попыталась вспомнить, когда в последний раз пила пиво среди ночи — такого, пожалуй, не случалось никогда.
— Во-первых, мы должны как можно меньше перевозить ее с места на место, поэтому будет лучше, если Габи останется здесь, пока ты не найдешь постоянную няньку.
Джейн вопросительно взглянула на него снизу вверх.
— Я вообще-то рассчитывал на миссис Квинсли.
Рон стоял все там же, намеренно не приближаясь, чтобы не видеть темные круги ее сосков сквозь тонкую ткань пеньюара. Напрасно, фантазия его уже разыгралась.
— Я тоже, но раньше понедельника мы ничего не узнаем. — Джейн нахмурилась. — Бедняжка. Она так беспокоилась, что мы обидимся. Все время говорила, как тяжело нас… тебя… бросать, когда ты в ней так нуждаешься.
— Да, я действительно в ней нуждаюсь.
Хотя на самом деле он нуждался в другом — и прежде всего в хорошем пинке под зад — за то, что стоит здесь и, как деревенский дурачок, пялится на самую красивую девушку в округе, вместо того, чтобы поскорее оказаться с ней на этих влекущих простынях в цветочек.
— Завтра в три нам с Габи назначена встреча у миссис О'Коннел, — сказал Рон, прежде чем снова припасть к бутылке.
Пиво было по-настоящему холодным, — таким, какое он любил в жаркие летние дни.
— Я свободна после двух, так что можешь оставить Габи со мной, если хочешь.
— Боюсь, мы не успеем. Ведь сначала тебе придется ехать сюда через весь город, а потом мне гнать обратно в офис О'Коннел.
— Верно, тем более, что на дорогах могут быть пробки.
Задумавшись, Джейн медленно поднесла бутылку к губам, Рон тут же представил, как целует Джейн: сначала осторожно, чтобы лаской и нежностью победить беспокойство, а затем настойчивей, чтобы почувствовать, какие поцелуи ей нравятся больше. Долгие и сухие? Или крепкие и влажные? Он не пустит в ход язык — нет, не сразу. Только когда точно поймет, что она решится на такую близость. Рону вдруг показалось, что в комнате стало гораздо жарче, и он допил пиво двумя большими глотками.
— Я бы встретила тебя там и забрала Габи, — предложила Джейн, вмешиваясь в соблазнительные видения Рона.
— Или вы обе подождали бы меня, а потом мы бы где-нибудь пообедали, и тебе не пришлось бы готовить.
Она хмурилась почти так же обворожительно, как и улыбалась.
— Сомневаюсь, Рон. — Их взгляды встретились. — Боюсь, Габи слишком мала для подобных выездов.
Он пожал плечами.
— Тебе лучше знать.
— Пожалуйста, перестань это повторять! — воскликнула Джейн. — Я не умею обращаться с младенцами, как и ты. Совсем не умею.
— Но ты разбираешься в них лучше, чем я.
Выпрямившись, Рон подошел к небольшому письменному столу и бросил пустую бутылку в корзину для бумаг — скорее из желания размяться, чем из стремления к порядку. У него самого в доме было чисто благодаря придирчивой и властной миссис Уолкер, которая приходила раз в неделю, но порядка все равно не было.
— Если хочешь, я дам тебе почитать книжки по детской психологии, — сказала Джейн. Не сводя с него своих зеленых широко посаженных глаз. — Скоро будешь знать не меньше, чем я.
— Между «знать» и «уметь» есть разница.
Помедлив, Рон присел на край ее кровати и сразу почувствовал легкий аромат духов. Он не хотел, чтобы они ему нравились. Он не хотел, чтобы Джейн ему нравилась. А больше всего он не хотел, чтобы ему нравилось сидеть здесь, в спальне, рядом с этой женщиной и с малышкой. Это было слишком похоже на ту жизнь, от которой он отрекся. Однако он собирался оставить у себя Габи, а опыт юриста подсказывал, что, не имея подходящей жены, на это рассчитывать не приходится.
— Сандерс, я не мастер на психологические игры, — сказал он резко, чем явно озадачил Джейн.
— Ты считаешь, что мы играем?
Рон уставился на пушистый ковер.
— Мы с Вирджинией поженились слишком быстро, и я не успел толком выяснить, как ухаживают за женщиной. Если ты ждешь тонкого и любезного обхождения, то учти: я не тот мужчина, который тебе нужен.
Ведает ли Рон, думала Джейн, как отстраненно сейчас звучит его голос и каким напряженным он выглядит. Сидит неподвижно, словно испытывает необъяснимый страх перед ней, Джейн захотелось коснуться большой руки Рона, сказать, как она жаждет любить его и как необходимо ему быть любимым. Но Рон ранен слишком глубоко, чтобы верить словам.
— За мной ухаживали, — тихо сказала Джейн. — Цветы каждый день, романтические обеды при свечах, шампанское. Надо признаться, мне это очень нравилось.
Он поджал губы.
— Как большинству женщин, я полагаю.
— Роберт и я были женаты почти два года, когда умер наш ребенок. Девочка была полностью доношена и совершенно нормальна во всех отношениях. Мы назвали ее Виктория. Просто врачам не удалось заставить ее дышать, и никакая новейшая техника не помогла. Воля Божья, как выразилась одна сестра, когда они уносили мою малышку.
— Да, тяжело, — отрывисто сказал Рон. — По правде говоря, если бы я это знал, то не стал бы просить тебя о содействии.
Она кивнула.
— Эта история известна очень немногим: Энн, моим маме и папе и, конечно, родителям Роберта. Они меня так поддерживали все эти годы.
Рон прищурился.
— Ты забыла упомянуть своего мужа.
Джейн глубоко, прерывисто вздохнула и, наклонившись, поставила бутылку на ночной столик.
— Уже одиннадцать лет, как Роберт умер.
