Он взял два бокала с налитым в них вином, один подал ей, а другой взял сам.
— Все было не так, как ты думаешь, клянусь, — объяснил Ник. — Во время обычного разговора я упомянул, что буду ужинать не один. При этом я сказал, что хочу приготовить что-нибудь особенное, и поинтересовался, какие блюда предпочитает миссис Каннингем, объяснив это тем, что хочу использовать твой вкус в качестве образцового.
— Могу себе представить эту сцену, — усмехнулась Рейчел. — Ты так льстил ей, наговорил столько комплиментов, что бедняжка Лили растаяла, словно масло на солнце, и предложила сама приготовить тебе ужин. — Она осуждающе покачала головой. — Я хорошо знаю Лили, она слишком доверчива и слишком чувствительна. Ей еще повезло, что ты не попросил у нее денег. Она бы наверняка отдала тебе все свои сбережения, даже не задумываясь. Ну ты и фрукт!
Ник широко улыбнулся.
— Ну что же я могу поделать, если уродился таким неотразимо обаятельным? — нимало не смутившись, вопросил он. — Лили сказала, что я напоминаю ей ее первого мужа.
Рейчел на какое-то мгновение уставилась на него, а потом откинула назад голову и расхохоталась.
Он в недоумении воззрился на нее.
— И что в этом смешного?
— А то, что первый муж Лили, по ее собственным рассказам, проводил больше времени в тюрьме, чем на свободе. Думаю, его семья благословила водителя той машины, которая сбила его после того, как он ограбил несколько соседних домов.
Ник попытался придать лицу оскорбленное выражение, но у него ничего не вышло. Он тоже рассмеялся.
— Ну надо же, вот хитрюга. А я еще чувствовал себя польщенным.
Поставив бокал на маленький выдвижной столик, Ник прошел в ту часть фургона, которая служила кухней, и достал ужин из микроволновки, привинченной к стене.
Потом он зажег свечи и включил приятную музыку, и они весь вечер разговаривали и шутили. Рейчел поймала себя на мысли, что уже очень давно так хорошо не проводила время и не болтала так много, наверное, со студенческих лет. Они с Ником говорили сразу обо всем и ни о чем, и это было так здорово.
Когда посуда была убрана, Ник налил им еще по бокалу вина. Рейчел взяла у него бокал и задумчиво промолвила:
— И все равно я тебя не понимаю. Ты умный и явно хорошо образованный человек, но почему-то странствуешь, переезжая из штата в штат и нигде подолгу не задерживаясь. Неужели тебе никогда не хотелось где-нибудь осесть? Иметь что-нибудь более существенное, чем этот фургон? Сделать что-нибудь… я даже не знаю… ну что-нибудь стоящее?
Ник вскинул брови, криво улыбнулся.
— Стоящее? — переспросил он. — А скажи, что, по-твоему, стоящее в этой жизни? Сильно подозреваю, что наши представления об этом не совпадут.
Она тихо засмеялась, подумав, что он, в сущности, прав.
— И потом, — продолжил Ник, — если б я не был тем, кто я есть, разве ты была бы со мной здесь и сейчас? — Он улыбнулся, но улыбка вышла немного грустной. — Я ведь для тебя что-то вроде запретного плода, не правда ли?
Рейчел поставила свой бокал на столик, на лице ее отразилось замешательство. Неужели он прав? Она покачала головой.
— Нет, это не так. Совсем не так. — Она задумчиво прикусила нижнюю губу, пытаясь выразить словами то, что чувствует. — Когда я с тобой, то ощущаю внутреннюю свободу, а ведь в этом нет ничего недозволенного, ничего запретного, не так ли?
Он с тихим вздохом откинулся на сиденье.
— Я просто говорю то, что вижу. Вернее, как мне это видится. Мужчин своего круга ты держишь на расстоянии. — В ответ на ее удивленный взгляд он пояснил: — Ну да, я наблюдал за тобой во время той вечеринки. Ты гуляла по саду с каким-то мужчиной. Сначала вы просто мило разговаривали. Но потом ты остановилась и прислонилась к дереву. Он принял это за приглашение. — Ник мрачно улыбнулся. — Ты испепелила его таким взглядом, что бедняга чуть не задымился. Вид у него был тот еще. — Взглянув на ее застывшее лицо, Ник продолжил: — Весь вечер ты расточала мужчинам эту свою любезную, безликую улыбку, которая больше походила на приклеенную маску. Ты была больше похожа на прекрасную фарфоровую куклу или ходячую восковую фигуру, чем на живую женщину из плоти и крови.
Ну, и наглость! — вскипела Рейчел. Как он смеет говорить мне такие вещи! Это просто неслыханно! Еще никто никогда не называл ее куклой!
— Значит, ты наблюдал за мной, а точнее, шпионил, — процедила она сквозь стиснутые от злости зубы. — По-твоему, я должна была позволить ему распускать руки?
Он подался вперед всем корпусом, опершись о стол.
— Но мне ведь ты позволяли распускать руки, и даже не один раз. Почему?
— Потому что у тебя ужасные манеры, и я просто… просто не успела тебя остановить.
Он усмехнулся уголками губ.
— Может, и так, а может, и нет, хотя я все же думаю, что причина не в этом.
— А в чем же, по-твоему?
— Могу предположить, что ты позволила мне все это потому, что я здесь ненадолго.
Когда негодующая Рейчел попыталась встать, Ник проворно схватил ее за плечи и усадил обратно.
— Нет уж, я хочу, чтобы ты выслушала всю правду до конца. Да, я уверен, что ты позволяешь себе все это потому, что я скоро уеду. Так сказать, небольшое тайное развлечение, маленькое отступление от строгих правил, чтобы потом как ни в чем не бывало продолжить свою удобную, ровную жизнь без всяких встрясок и потрясений. Без эмоций. Стерильную и безопасную. — Ник отклонился назад и окинул ее критическим взглядом. — Ты искала моего общества и позволяла мне прикасаться к тебе, будучи уверенной, что твоя постель останется такой же нетронутой и стерильной, как и твоя одежда. — Он рассмеялся грубым смехом. — Неприступная Ледяная дева, холодная и недосягаемая, как звезда на небе.
С трудом переводя дыхание от обиды и негодования, она резко поднялась.
— Как ты смеешь?! Какое имеешь право так говорить?! Почему ты решил, что имеешь право судить меня?!
— Может, и не имею права, но то, что я сказал, правда.
Ник тоже встал, пристально вглядываясь в ее разгневанное, пылающее лицо.
— Сомневаюсь, что ты еще помнишь, как выглядит постель, в которой двое занимаются любовью. Смятые простыни. Разбросанная одежда. — Ник понимал, что заходит слишком далеко, но уже не мог остановиться. — А помнишь ли, как выглядела ты сама после ночи любви? Никакой сдержанности, Рейчел, никаких условностей и хороших манер. Спутанные волосы, влажные от любовной испарины тела.
Он наклонился ближе к ней, и его горячее дыхание обожгло ей щеку, отчего по телу пробежала дрожь. Или это от его слов?
— Твое разгоряченное тело трепещет, — беспощадно продолжал он, — губы распухли от страстных поцелуев, а грудь… — Он приостановился на миг, услышав ее сдавленный протестующий возглас, не отрывая горящих глаз от ее пылающего лица, прекрасно понимая, что делает с ней. — Твоя грудь набухла, затвердела от ласк рук, губ, языка, соски вызывающе торчат. Ты стонешь и извиваешься от страсти, умоляя не останавливаться…
— Нет, замолчи! — С неожиданной для себя силой она оттолкнула Ника и побежала к двери, словно за ней гнался сам дьявол. Страх, что он может догнать ее и что за этим может последовать, гнал ее вперед.
Но Ник даже не шелохнулся. Распахнув дверь, она приостановилась и оглянулась.
— Не смей больше приближаться ко мне на пушечный выстрел! — отчеканила она. — Я больше не желаю видеть тебя! Никогда!
Не дожидаясь ответа, Рейчел выскочила во двор и, ничего не видя от злых слез, спотыкаясь почти
