— Каждого, кто решит, что может владеть тобой, не спрашивая твоего согласия.
Она улыбнулась, понимая, что в нем теперь говорит брат.
— Тогда проблем нет. В торговых городах ты будешь мне лучшим защитником.
— Если, конечно, предположить, что ты едешь с нами. Но ты вернешься домой, Кристен, — ответил он.
— О нет, Зелиг, потерять из-за меня столько времени! Мне этого никто не простит.
— Ни у кого не возникнет сомнений, что тебя надо вернуть домой.
— Но почему? Чем я могу помешать вам? Вы ведь только везете товары на продажу…
Но, натолкнувшись на свирепый взгляд Зелига, она широко открыла глаза. Ее осенила догадка.
— Вы хотите заняться разбоем!..
В этот момент в открытом люке появился кузен Хакон.
— Ты сказал ей, Зелиг? О Тор[3]! Это глупо с твоей стороны, — проворчал он.
— Идиот! — Зелиг встал и испепелил взглядом юношу. — Ты как раз и сказал ей! До этого она просто догадывалась.
Хакон забрался в трюм, чтобы взглянуть в глаза Зелигу.
— Что ты теперь собираешься делать? Отправить ее домой, чтобы она рассказала все твоему отцу?
Зелиг поднял глаза к небу.
— Заклинаю тебя, Хакон, помолчи. Как радовались бы наши недруги, если бы смогли заполучить тебя.
— А что я сказал?
Зелиг посчитал ниже своего достоинства отвечать на этот вопрос и зло посмотрел на Кристен.
— Ты ничего не скажешь отцу? — спросил он тоном, какого она раньше никогда не слышала.
— Что ты имеешь в виду? — лукаво улыбнулась Кристен.
Он застонал, услышав это, но свою ярость выместил на Хаконе, ударив его кулаком так, что тот мешком свалился на шкуры, затем кинулся на Хакона, и они с ожесточением заработали кулаками, стараясь, как это принято у викингов, не остаться в долгу друг у друга.
Кристен молча наблюдала за дракой, потом все же вмешалась, пытаясь перекричать их вопли:
— Если вы надеетесь, что завтра поутру, увидев ваши зелено-синие физиономии, я буду чувствовать себя виноватой, то хочу вас разочаровать…
Зелиг отпустил Хакона, перевернулся и сел, хмуро уставившись на нее.
— Я должен бы выбросить тебе в море, Кристен. Тогда родителям я мог бы сказать, что ты утонула. Им легче было бы перенести это известие, чем то, что я взял тебя на разбой.
Кристен подползла к нему на четвереньках и поцеловала в щеку, которая уже начала отекать. Присев на корточки, она спросила:
— Скажи честно, братец, куда мы едем?
— А вот этого тебе знать не надо, и не спрашивай больше. Ты остаешься на корабле, но не высовывайся.
— Зелиг!
Он остался глух к ее мольбам и вылез из люка. Тогда она повернулась к Хакону, который как раз поднялся на ноги:
— А ты мне скажешь?
— Чтобы он до конца путешествия злился на меня? Ты бессердечная, Кристен.
— Но это несправедливо! — крикнула она им вдогонку, однако их уже и след простыл.
Глава 5
Они плыли на юг, так далеко на юг, как Кристен могла себе представить только в самых смелых мечтах. Она знала это потому, что ночи становились все темнее, пока не стали длиться столько же, сколько и день. Уже несколько дней они плыли мимо очень красивых берегов, покрытых летней зеленью, но никто не говорил ей, как называется эта страна.
Кое-что о южных странах Кристен знала от слуг, которых за годы сменилось множество и все они были уроженцами разных стран. Страна, мимо которой они сейчас проплыли, могла быть большим островом ирландских кельтов; а может быть, это был круглый остров, который населяют шотландцы, пикты, англы, саксы и вализийские кельты — народ ее матери. Это могла быть страна франков, но тогда она должна лежать слева по курсу корабля, а эта была справа.
Если это один из больших островов, можно предполагать, что викинги собираются напасть на датчан, ведь этот скверный народ вознамерился завоевать оба острова, и последнее, что слышала Кристен, было то, что это им почти удалось. Так что, если их противником будут датчане, им придется иметь дело с достойными воинами, их не сравнить с низкорослыми жителями этих островов.
Зелиг знал подробности, но не хотел ей ничего рассказывать. Он по-прежнему злился на нее, хотя и позволил выйти из трюма. Даже Торольф, брат Тюры, не захотел ей ничего рассказывать. В конце концов Кристен пришла к выводу, что мужчины договорились: если она ничего не будет знать, то ей и нечего будет рассказывать отцу по возвращении.
Но разве она осмелилась бы рассказать что-то отцу? Он был удачливым купцом. Совершать разбойные нападения на своих кораблях он бы никогда не позволил. Мужчины рода Хаардрад-Зиппе со времен ее деда не участвовали в разбойных набегах. Конечно, молодые мужчины мечтали о богатствах, которыми они могли бы завладеть в результате удачного похода, а мужчины, которыми командовал Зелиг, были молоды, и корабль их очень подходил для этой цели.
Он был сработан из дуба, имел устойчивую сосновую мачту, на которой был укреплен красный, в белую полоску парус. Благодаря удлиненной форме, судно быстро скользило по воде, шестнадцать пар еловых весел ускоряли его бег, золотисто-красная голова дракона на носу указывала направление.
Кристен не раскаивалась, что решилась отправиться в это плавание. Напряжение мужчин передалось и ей, и даже учитывая запрет покидать корабль, что само по себе было обидно, все равно она была участником приключения, о котором она когда-нибудь в долгие зимние вечера будет рассказывать своим детям и внукам.
Конец этого приключения был уже близок. Это она почувствовала, наблюдая за приготовлениями мужчин, и по тому, как внимательно осматривали берег Зелиг и Отер.
Однажды утром они свернули в устье широкой реки, и теперь уже все мужчины налегли на весла. Напряжение Кристен росло с каждой минутой. Земля эта казалась ей совершенно девственной, несмотря на попадавшиеся кое-где селения. В ней проснулась жажда исследований, она восхищалась всем, что видела вокруг. У нее дух захватило от предчувствия приключения, когда они бросили якорь и Зелиг подошел к ней с явным намерением сказать что-то для нее важное. Она все-таки надеялась, что он разрешит ей сойти на берег вместе с командой, и подготовилась к этому моменту: спрятала длинную косу в рубашку, чтобы та не мешала в пути, а на голову надела серебряный шлем, который Отер в шутку бросил ей сегодня утром.
У Кристен не было щита, но она взяла маленький меч, хотя и надеялась, что он ей не пригодится, — меч, который мама подарила ей много лет назад, когда учила, как обращаться с ним. Кристен не хотела, чтобы Зелиг видел меч до тех пор, пока не согласится взять ее на берег. Сам вид этого благородного оружия в ее руках породил бы массу вопросов.
Мрачное выражение лица, с которым Зелиг рассматривал ее, переодетую в юношу, не оставляло ни тени надежды на то, что он изменил свое решение. Как всегда, Зелиг выглядел прекрасно, но когда он смотрел так мрачно, он мог внушить страх кому угодно; правда, на Кристен, знавшую его слишком хорошо, это не действовало.
— Я, может быть, для тебя в тягость, Зелиг, но…
— Ни слова больше, Кристен. — Он даже не дал ей закончить. — Как я посмотрю, ты по-прежнему намерена делать то, что ты хочешь, а не то, что я говорю; но на этот раз у тебя ничего не выйдет. Ты
