ним, свет нигде не горел, кроме одного-единственного двухэтажного особняка. Внимание Павла обратилось на этот особняк именно по причине того, что в остальных домах света уже не было. Отсутствие электричества было вызвано даже не столько отсутствием людей, сколько остановленной работой предприятий дающих городу свет. Волжская ГЭС встала еще несколько дней назад, запаса электричества хватило на вчерашний день, а потом наступила темнота. Приблизившись к дому, он понял, почему у людей в этом доме был электрический свет: мощный генератор пыхтел на улице и вырабатывал достаточное количество электроэнергии. На двухэтажный дом вполне хватало.
Если бы не свет от генератора, Паша просто прошел бы мимо и отправился дальше в город. Однако все комнаты были ярко освещены, и в одном окне мелькал знакомый силуэт. Витек спокойно стол у открытого окна и курил. Павел уже вскинул автомат — так легко было снять почти неподвижную цель. Но вдруг чей-то шепот остановил его.
— Не спеши, шума много наделаешь, — рядом с ним удобно расположился, так же с автоматом в руках, его сегодняшний собеседник. — Нам это пока ни к чему. Уверен, что это они, а не военный патрули?
— Уверен, — шепот Павла был хриплым, так как его весь день мучил кашель. — Вон там, в окне только что был их главарь. Я его теперь из тысячи узнаю и при любом освещении.
— Ну хорошо, будем считать, что тебе повезло. Так вот сразу наткнулся на тех, кого искал. Только теперь не торопись.
— А что так? Пока их главный стоял у окна, я его десять раз мог снять. А без него остальные растерялись бы…
— …или устроили бы облаву на неизвестного стрелка, — продолжил его мысль Максим.
— А ну, как уедут они с утра, и мы их снова потеряем?
— Вряд ли… Они бы не стали тащить сюда генератор, подключать его, если бы собирались в скором времени уехать…
— Кто знает…
— Ладно, — Макс повернулся к нему, — подождем, пока они все заснут, а потом устроим для них шоу с фейерверками. Ты сиди здесь, а я пробегусь по окрестностям. Да и Ольгу проведать надо, она рядом с машиной осталась…
Максим исчез так же внезапно и бесшумно, как появился несколько минут назад. Паша повертелся по сторонам, но не обнаружил рядом ни одной живой души. Он улегся поудобней, переложил автомат, чтобы удобно было сразу схватить его, если что, и стал ждать. Потянулись долгие минуты ожидания. Паша сам не заметил, как погрузился в сон.
Проснулся он от треска автоматной очереди поблизости. За первыми выстрелами последовали следующие, и вскоре вблизи разразилась самая настоящая перестрелка. Павел осторожно выглянул из-за кузова машины, за которым прятался, и увидел, что трое из семи бандитов уже на улице, а Максим с Ольгой залегли неподалеку от дома и поливают его свинцовым дождем с двух автоматов. Приглядевшись, он увидел, что в обход его, пригнувшись к земле, к стрелкам приближается один из бандитов. Он не стрелял и двигался бесшумно, чтобы не привлечь к себе внимания раньше времени. Паша уже разворачивался к нему, но воздух вокруг словно превратился в кисель, и все движения стали замедленными. И он уже видел, что не успевает ни предупредить об опасности, ни отсечь заходившего в тыл Максиму мужчину. А мужчина тем временем подобрался на достаточное расстояние и дал очередь. Павел тоже выстрелил в его направлении, но было слишком поздно. Ольга вдруг странно вскрикнула и ткнулась лбом в землю. От неожиданности Макс перестал стрелять, и это дало возможность бандитам подобраться значительно ближе. Они явно окружали, и Паша не видел иных путей для выправления ситуации. Он уже прекрасно видел, что мужчина, который подобрался к Максу со спины, лежит и не подает признаков жизни. Теперь же оставались только те, что были перед ним и где-то внутри дома прятался Витек, хладнокровно пославший на смерть своих людей.
Павел вскочил на ноги и в несколько очередей положил всех троих противников, которые его заметили, когда уже ничего нельзя было изменить. И тут он почувствовал удар молота между лопаток, а затем по спине потекло что-то липкое. Он неловко повернулся, дал очередь, опустошив рожок, даже заметил, что один из мужчин, которых он до этого не замечал, упал на землю. Затем, уже лишаясь сознания, он увидел, как из дома выскочил непосредственно Витек. Сознание неумолимо покидало его, и Павел понимал, что в его распоряжении всего лишь несколько мгновений. Поэтому он поднялся в полный рост и направился к убийце Юли. Тот в упоении палил в белый свет как в копеечку, не замечая ничего вокруг. Он увидел и моментально узнал парня, лишь когда тот уже подошел к нему вплотную. Витек выстрелил в упор, увидел, как пули вонзились в живот его жертве. Вот только жертва не упала. Паша почувствовал, как пули вгрызлись в его плоть. Но даже испытывая жуткую боль он не остановился, дошел до Витька и сомкнул пальцы на его шее. Уже понимая, что высвободиться он не сможет, Селютин подсунул под навалившегося на него сверху парня автомат и дал еще очередь. Он почувствовал, как мелкая предсмертная дрожь прошла по телу Павла — тот очевидно был близок к смерти. Однако пальцы продолжали сдавливать шею, и Витек чувствовал, как жизнь вытекает из него как песок сквозь пальцы. Спустя несколько секунд он упал в темноту и больше уже ничего не видел и не слышал.
Максим в подробностях видел эту последнюю схватку молодого человека с главарем банды. Он видел, как Павел получил две автоматные очереди в живот. Но он так же видел, что, даже умирая, парень не отпустил, а еще крепче сомкнул пальцы на шее главаря. Сам он в это время разделывался с последним бандитом, что было вовсе не сложно — бандит был мертвецки пьян и не понимал, что нужно делать, чтобы укрыться.
Через минуту все было кончено. Максим поднялся на ноги и огляделся. Бандиты лежали кто где, не подавая признаков жизни. Павел лежал по-прежнему навалившись всем телом на главаря банды, так и не отпустивший горло противника из мертвой хватки. Макс перевел взгляд на свою спутницу: она еще дышала, но он видел, как ее спортивная куртка пропиталась кровью. Шансов у нее не было. Однако она не торопилась отойти в мир иной, а наоборот внимательно смотрела на Максима.
— Как ты себя чувствуешь? — Макс опустился на колени рядом со своей спутницей и пригладил ей волосы, убрав непослушную челку со лба.
— Нормально, — кашель прервал ее, и при каждом кашле у нее изо рта хлестала кровь. — Я теперь не слишком уверена, что мы с тобой сумеем добраться до моря… Во всяком случае за себя я такого не скажу…
— Ну что ты, милая, — Максим попытался улыбнуться, хотя в его глазах стояли слезы. — Конечно, мы дойдем. Ты еще погреешься в теплых волнах Черного моря.
— Ты мне всегда этим нравился, Макс, — Ольга тоже попыталась улыбнуться, хотя ее уже сотрясала мелкая предсмертная дрожь. — Ты всегда мог сделать хорошую мину при плохой игре. Мне очень жаль, что мы с тобой так поздно познакомились…
Последнее слово замерло на губах девушки. Ее груди больше не поднималась. Ольга была мертва. Макс долго смотрел в лишенное жизни лицо своей спутницы, а затем испустил громкий крик, адресовав его жестокому небу.
Как началась перестрелка, он уже не вспомнил бы. Он как раз шел к Ольге навстречу, когда двое подвыпивших мужчин вышли из здания и заметили их. Если бы они были без оружия, Макс смог бы их положить. Но один из пьяных вскинул автомат и выстрелил перед собой, заставив парня с девушкой упасть на землю и затаиться. Однако, их уже заметили, и схватка была неминуемой. Результаты схватки были теперь налицо: все семеро бандитов были убиты — Макс для верности прошел место недавнего побоища и пустил каждому пулю в лоб — для верности. Однако и сам Максим остался один. Больше не было никого рядом с ним. Где-то в городе вероятно были люди, но они бы спрятались, завидев его издалека. Широкоплечий крепкий мужчина, весь запачканный кровью — было отчего прийти в ужас.
Надо было собираться в дорогу. Быстро выкопав две могилы, он погрузил в одну тело Павла, а в другую бережно опустил тело Ольги. Засыпав могилы землей, Макс постоял еще немного в изголовье могил, покурил, а затем отвернулся и зашагал прочь, к своей машине. Он уходил, не желая больше никогда сюда возвращаться. Не зря у него было мрачное предчувствие чего-то нехорошего, что должно было произойти в Волгограде. Но он не внял голосу разума, и предчувствие беды приняло реальные очертания. Теперь Максим вынужден был продолжать свой путь в одиночестве, совсем как в начале пути. Как ни хотелось ему
