убьют. Она забыла, что была когда-то (прошлый вечер, ей казалось, был в прошлой жизни) прилежной студенткой, забыла о парне с красивым телом и белоснежной улыбкой, с которым она переписывалась, забыла обо всем, что было до сегодняшней ночи. Ей хотелось только, чтоб насилие поскорее закончилось. Ее рыдания и крики боли только еще больше распаляли парней, в тех местах, куда ее насиловали, уже была не просто боль, там царила настоящая агония, все горело огнем, но эти звери в человеческом обличье и не собирались останавливаться. Наконец, когда кровь у нее уже текла отовсюду, а не только из разбитого носа, они угомонились. Все трое вышли из комнаты и в замке дважды провернулся ключ. А Катя осталась лежать на полу, сотрясаемая рыданиями, пережившая зверское надругательство над собой и мечтавшая только о смерти, которая представлялась ей сейчас весьма милосердным финалом трагедии. Сама не заметив, она погрузилась в пучины забытья.
А сейчас она сидела на полу и не верила, что с ней могло произойти подобное. Да, в современных криминальных сериалах, которые она смотрела (не всегда ж смотреть только «Династию» или «Возвращение в Эдем»), были такие случаи, когда девушек ловили на улицах, запихивали в машины и потом этих несчастных жертв насилия находили где-нибудь в лесу сотрудники правоохранительных органах, занимавшиеся розыском пропавших девушек по заявлению родителей. Но чтобы это произошло именно с ней, в это она поверить не могла. Однако агония в промежности, сменившаяся тупой ноющей болью свидетельствовала о том, что прошлая ночь ей вовсе не привиделась. Кровотечение, правда, остановилось, видимо повреждения оказались не настолько серьезными, как Катя боялась, только придя в себя. Хоть один маленький плюс, вознесем хвалу Господу. Она мрачно усмехнулась, и осознание того, что она может улыбаться, пусть даже иронично, придало ей силы. Она уже хотела попытаться встать на ноги, но тут же со стоном рухнула обратно, пребольно ударившись плечом о батарею, и вспомнила, что она прикована к этой самой батарее наручниками. Катя прислушалась, но из-за двери не доносилось ни звука. Хотя нет, ей показалось, что кто-то кашлянул, словно поперхнувшись чем-то. Звук слышался словно издалека, и Катя решила, что стены ее комнаты со звукоизоляцией. А это значило только одно: все ее попытки закричать и позвать на помощь были заранее обречены на неудачу. Стоило сосредоточиться и подумать, что же в данной ситуации она сможет сделать. Внутренний голос ехидно пропищал у нее в сознании, что ничего она не сделает, и надо было слушать его прошлым вечером. Так нет же, им с Мариной захотелось «потусить». Вот какая замечательная «тусовка» получилась в результате. А все ее непоседливая подруга. Катя внезапно подумала о том, что никогда больше не сможет ни поговорить с Мариной, ни сходить с ней в кино, ни посидеть на диване, тесно прижавшись, практически обнявшись, смотря какой-нибудь фильм ужасов и чувствуя учащенное сердцебиение друг друга. Она подумала, что тело Марины может быть еще и не нашли, и оно так и лежит где-нибудь на дороге. Ей было невдомек, что, проснувшись незадолго до рассвета с ужасной головной болью и странно осипшим голосом, Вадим разбудил приятелей, и они съездили обратно, нашли тело Катиной подруги и отвезли его в лес, прикрыв опавшими листьями. Теперь только случайный грибник мог бы наткнуться на него, отправившись в лес за грибами и столкнувшись с такой страшной «находкой». Сначала у парней была мысль еще и Катю отвезти туда же, но что-то их остановило. Быть может, это была мысль, что они смогут продолжить свои «развлечения» с девушкой следующей ночью… Они разъехались по домам, чувствуя странную слабость во всем теле и боль в горле, и улеглись спать. Никому из них даже не пришло в голову, что каждый из них троих чувствует себя заболевшим, потому что ни у одного из них не было привычки рассказывать другим о своем самочувствии. А если бы они выяснили, что все трое чувствуют себя больными, наверняка у каждого мелькнула бы мысль, что это очень странно, что все трое заболели ОДНОВРЕМЕННО. И Москва была слишком большим городом, чтобы обращать внимание на машины «скорой помощи», периодически встречавшиеся им по пути.
Ребенок снова, не переставая, кричал. От натуги личико дочери Дениса снова было пунцовым. У него у самого от этого крика в ушах стоял постоянный звон. Он уже готов был лезть на стенку. Полтора часа назад Ольга все-таки сумела дозвониться доктору, и диспетчер обещал, что пришлет врача как можно быстрее. Этот период времени, в обычный день, пролетевший бы очень быстро, теперь тянулся издевательски медленно, секунда за секундой. Денис ходил из угла в угол и не находил себе места. Жену он полчаса назад чуть ли не силком уложил в постель — у Ольги вдруг тоже резко подскочила температура. Ее муж подумал, что это стало результатом волнения — маленький ребенок сильно болел, и со стороны молодой матери было вполне естественно сильно переживать, может и до повышения температуры. А вот сопоставить одно с другим он не мог. Все мысли Дениса были заняты предстоящим визитом врача. Что он мог сказать? А если врач скажет, что дочку необходимо госпитализировать?
У малыша тем временем мокрота отходила не переставая. Лизонька кашляла, не переставая, а когда не кашляла, кричала. Вся наволочка в детской кроватке была насквозь мокрой от слез. Денис просто метался по комнате, подходя к кроватке, задерживая взгляд полный жалости и испуга на дочери, а затем шел в противоположную сторону и смотрел на часы, на которых даже секундная стрелка, казалось, замерла на месте. У него в душе начало расти дикое желание подойти к часам, снять их со стены и об ту же стену с размаху расколошматить. Но, во-первых, он боялся напугать грохотом жену, а во-вторых, его внутренний голос, по крайней мере, его здравомыслящая часть, услужливо подсказывал ему, что это не приблизит приход врача ни на секунду. Если б было по-другому, он бы так и сделал, совершенно не задумываясь. С кровати донесся слабый стон, и внимание Дениса тут же переключилось на жену. Утром она выглядела несравненно лучше. Даже когда она стояла у телефона и терпеливо ждала, пока на другом конце соизволят снять трубку, она выглядела лучше. Теперь же лицо у нее было белее мела. А донесшийся до него с кровати голос жены он даже сразу не узнал, так сильно он осип.
— Денис, принеси, пожалуйста, стакан воды — в горле пересохло.
— Конечно, дорогая.
Он метнулся на кухню и, пока наполнял стакан водой из-под крана, обратил пристальное внимание, как сильно у него дрожат руки. Стакан в руке буквально ходил ходуном, как у старого алкаша, который такой же дрожащей рукой тянется к бутылке пива с утра, чтобы опохмелиться. Он поставил стакан на стол, поднес руку ближе к глазам и внимательно посмотрел. Действительно, и пальцы на руке, и сама ладонь дрожали мелкой дрожью. Денис решил, что это, скорее всего, тоже из-за нервов. Сначала маленькая дочка, теперь еще жена. Он подумал о том, что может произойти, если состояние обеих ухудшится, и по коже его пробежал озноб. Денис выбросил из головы мрачные мысли и со стаканом в руке подошел к жене, протянув ей его дрожащей рукой. Впрочем, в ее теперешнем состоянии она не обратила на это никакого внимания. Ольга попыталась приподняться, чтобы выпить воду, и со стоном рухнула обратно на подушку. Однако сделала над собой еще одно усилие, и на этот раз ей удалось подняться, а Денис моментально подоткнул ей вторую подушку под поясницу, чтоб удобно было сидеть. Она поднесла стакан к губам и попыталась отпить, однако на первом же глотке поперхнулась и закашлялась. Приступ кашля продолжался не меньше минуты. Наконец, ей удалось остановиться, и она протянула стакан мужу.
— Нет, Ден, спасибо. Не могу пить. Очень больно глотать.
— Потерпи, солнышко, скоро врач приедет, заодно и тебя посмотрит.
— А чего меня смотреть? Я вроде бы нормально себя чувствую, только горло болит, но это же не впервые в жизни, справлюсь, — она попыталась спустить ноги с кровати на пол, но так и не смогла на них встать, пошатнувшись и усевшись обратно. — Какая жуть. Голова кружится. Что со мной?! — вдруг выкрикнула она со слезами в голосе. — Я же с утра нормально себя чувствовала.
— Успокойся, родная, сейчас доктор приедет… — он не знал, что еще сказать, чтоб хотя бы попытаться успокоить свою супругу, поэтому не в первый раз уже просто сказал про доктора.
Он в который раз подошел к кроватке дочери и заглянул в нее. Он вдруг заметил, что детский плач смолк. Лиза мирно посапывала, видимо, организм девочки включил собственные защитные механизмы и погрузил своего крохотного обладателя в сон. Кашель во сне ее не мучил, но вот хрипела она довольно сильно, и хрипы эти шли уже практически из самых легких. Видимо, они с женой где-то недоглядели, и ребенка просто просквозило. Это было серьезно, но далеко не так опасно, как казалось рано утром, и Денис немного успокоился. А тут и из прихожей донеслась мелодичная трель дверного звонка.
Он, не глядя в глазок, распахнул входную дверь. На пороге, сжимая чемоданчик с красным крестом на боку, стоял довольно молодой мужчина, едва ли старше самого Дениса. Особенно подчеркивали его молодость элегантные тонкие усики, которые он, видимо, отращивал, преследуя абсолютно противоположную цель. А в остальном доктор заслуживал того, чтоб на него могли засмотреться некоторые
